Света росла замкнутой, застенчивой, болезненной и нелюдимой. "Вся в отца!",- с пренебрежением повторяла мать. Все свое свободное время девочка рисовала, причем делать это она научилась раньше, чем разговаривать. Валентина Степановна, мама Светы, никогда не понимала увлечение дочери и всячески пыталась наставить ее на "путь истинный" и сделать из нее человека. А им можно было стать, по мнению женщины, выучившись на товароведа. 100 рублей- неплохая зарплата", считала Валентина Степановна. А Света мечтала танцевать, вечером тайком она пробиралась в сарайчик, встала у "станка", в качестве которого выступала деревянная балка, и делала разминку. Отец об увлечении дочери знал да помалкивал. Мать девочки считала это дурачеством, потому как "она у нас в тетю Нину пошла, крупная и неуклюжая". Света рыдала от этих слов в подушку и сгорала от стыда за свою мечту. "Маменька ругаться будет",- надолго засело у нее в голове.
В то же время она проклинала себя за слабость, но против воли матушки пойти не осмеливалась. Весь ее внутренний мир постепенно рушился. Она никогда не будет танцевать. Никогда. Мама будет ругаться.
Годы шли, Света росла. В учебе не была отличницей, но все же училась неплохо. Закончила школу, тут и маменька подсуетилась. "Я договорилась с Анфисой Петровной, поступишь в техникум, отучишься, а потом завскладом тебя устроим. "Зато колбаса "Столовая" всегда в доме будет",- расчетливо добавила Валентина Степановна. Она любила рассуждать о чужом достатке: " Любка-то шикарную люстру купила, из Москвы привезла. А ты бы видела их салатницы, за бешеные деньги куплены. Правильно, Витька-то у нее хорошо зарабатывает. Машину купил и капитальный гараж отгрохал",- причитала женщина, накручивая на бигуди свои крашеные в рыжий цвет локоны. "А ты, Светка, все танцевать хочешь, идиотская профессия, пропадешь ведь, карманы вечно пустыми будут",- цинично заявляла Валентина Степановна, которая с юности работала в общепите: начинала в детском саду, потом "доросла" до старшего повара в санатории.
Света отучилась и пошла работать в молочный магазин, чтобы обеспечивать родителей. Папа стал часто выпивать, пропадал по ночам, приходя домой утром с ужасным запахом перегара. Его поступки раздражали Валентину Степановну. Как-то он прибрел впотьмах домой. Включил свет. Валентина Степановна согнувшись сидела в кресле. Она потянулась к тумбочке, на которой лежали сигареты. Достала одну и закурила. Резко зазвонил будильник. Было пять утра. "Уходи с работы, Сережа, она тебя загубит. Будешь с внуками сидеть. Светка беременна",- сурово произнесла женщина. Сергей Иванович стал чернее штормовой тучи. Он оглядел комнату: старый платяной шкаф, небольшая кровать с бордовым покрывалом, облезлый стул, стол, покрытый выцветшей клеенкой... Слегка пошатнулся, замер на мгновение в удивлении. "Валь, а где мы здесь все поместимся?",- спросил он. Валентина Степановна грозно посмотрела на него, перевела взор на окно и... расхохоталась: "Ты что думал, я для нашей дочки плохую и бесперспективную партию найду? Я специально познакомила ее с Володькой, который рыбинспектором работает, толковый мужик, с квартирой",- с чувством выполненного долга произнесла Валентина Степановна.
Свадьбу сыграли быстро. Невеста была расстроена. На фоне жениха она казалась замухрышкой. Новоиспеченный муж Светы был старше ее на 14 лет. Она никогда не перечила мужу, всегда слушалась, потакала его прихотям. Благополучие семьи полностью легло на плечи Владимира. Так и жили: она молчала, а он зарабатывал деньги.
Но потом наступили 90-е. Разруха и рэкет. Папа Светы спился и замерз ночью на улице, супруга убили из-за долгов. Она вырастила двух сыновей, как две капли похожих на дедушку. А ее мать из властной и нетерпимой к замечаниям женщины превратилась в вечно ноющего и льющего слезы ребенка. Широко разинутый щербатый рот, обмазанный ядовито- розовой помадой, все те же соломенно- рыжие пряди волос, выступающие скулы, тонкие брови... Света смотрела как зловеще маячит огонек на конце сигареты матери. Представляла себе как бежит по волнам и ветер поднимает ее невесомое тело...
Она прожила чужую жизнь и стала той, кем быть не собиралась..
Анна Силберманн, фото Анатолий Устиненко