Утро задалось: прочитал сразу две новости, не оставляющие никаких шансов на сложное толкование человеческой сути. Новость первая: узбекский гастарбайтер, убивший беременную женщину и детей, попросил прощения у родственников убитых. Новость вторая: убили женщину, заступившуюся за сына-водителя в дорожном конфликте.
Мне кажется, в Казахстане пора снять мораторий на смертную казнь.
Допустим, в случае с матерью водителя можно строить всякие предположения, которые мы всякий раз делаем после таких новостей, чтобы как-то внутренне то ли оправдать убийц, то ли самим оправдаться, и представить, что не все еще так ужасно у нас. Ну, мол, ударили ее, но кто ж знал, что она упадет и головой ударится насмерть. Не хотели, в запале драки получилось. В запале драки, кстати, действительно случается всякое, и боли не чувствуешь, и силы не соизмеряешь, и все это может закончиться очень печально, - но аффектации с адреналином не отменяют того факта необходимости наказания, и его неизбежной неотвратимости.
А убийство детей? Тут ведь не спишешь на непредумышленность. Их действительно жестоко убивали. Они, наверное, кричали, умоляли о прощении. Дико кричали. В глазах их стоял дикий ужас, а тельца до последнего подергивались, не желая отпускать эту жизнь. Жизнь, в которую они так и не вошли. Не любили, не дружили, не играли со своими детьми и внуками.
Когда представишь все это, а я надеюсь, вы способны это представить, кровь начинает кипеть в венах. Вы понимаете, о чем я.
И что, их убийцы должны получить наказание в виде заключения, жить дальше за наш, бюджетный счет, таскать в зону «грев», и учиться блатному жаргону?
Оставьте мысли насчет того, что дети будут приходить к этим людям во сне, что наказанием им будет вечный огонь в аду, и Аллах их покарает. Пути Господни неисповедимы, а мучиться эти сволочи в настоящей жизни не будут, потому что для мучений нужен гуманитарный уровень, который, в первую очередь, подразумевает осмысление жизни как высшей и непреложной ценности. Эти убийцы — они пустые, как барабан, это индивиды, по какой-то эволюционной ошибке причисленные к гомо сапиенс, не способные понять ничего, кроме блеска золота и грубых физических удовольствий. Короче говоря, это скоты.
Мы много обсуждали с другом природу возникновения насилия, точнее даже не природу, а механизм исполнения. Ну вот представьте — вы режете человека, а он молит о пощаде, и хрипит, и глаза у него закатываются, как у барана, потому что он практически с ума сошел от страха. А вам пофиг. Потому что участок мозга, отвечающий за милосердие, у вас не работает.
Почему не работает — другой вопрос. Не работает, и все.
Друг мой рассказал историю про соседа. Нормальный, обычный мужик. Так вот он с друзьями как-то нормально пошел и обычно так, обыденно, убил собутыльницу. Потом пошел в магазин за водкой, а его подельники отрезали у женщины часть ноги, и пожарили. Ну проголодались, в общем. Поели нормально, а потом, через несколько дней, их накрыла милиция.
Для этих людей все это было совершенно заурядным процессом. То есть я не думаю, что они испытывали какие-то моральные затруднения, прежде, чем отрезать от человека кусок мяса. Ну, разве что выбирали, где нежнее и сочнее. Понимали, наверное, что за это их могут наказать. Но не считали свое преступление чем-то выдающимся.
Вы верите в способность таких людей к перевоспитанию? Я — нет. Доводы о потенциальной возможности сформировавшихся нелюдей к изменениям, оставим на изучение ученым и творцам, задающимся вопросами морально-этического свойства. Наверное, нельзя исключать, что где-то, в идеальном обществе, под 9-ую симфонию Бетховена, или воцерковленные разговоры о грехах наших тяжких, такое и возможно.
А для нашей страны совершенно очевидно, что в местах заключения люди никак не исправляются. Нет никакого потенциального механизма для реализации задачи. А значит, получив свободу, они снова могут сделать то, что уже делали.
Поэтому я считаю, что необходимо отменить мораторий на смертную казнь. Плюс ужесточить законодательство в отношении насильников, педофилов и убийц, чтобы они не задумывались или рефлексировали, а просто боялись.