Когда ты становишься частью «Звездных войн», ты уже не имеешь права обосраться.
Вообще-то я родился в Калифорнии, не так уж далеко от Голливуда. Просто когда мне было шесть, мы переехали в Индиану — в маленький тихий городок Мишавака.
Моя школа ничем не отличалась от всех остальных. Я делал то, что делали все, — курил, нажирался и забирался на радиовышки. Мы жгли покрышки наших говенных машин, гоняя по пустым парковкам, и, кажется, все девчонки были беременны.
Было время, когда каждый день я съедал на обед целую курицу. Я делал это несколько лет подряд, а потом вдруг подумал, что это так утомительно: ходить в магазин, покупать, есть. Сразу после 11 сентября все мои друзья наперебой говорили: теперь надо идти служить в армию. Но единственным, кто это сделал, был я. Так я попал в морскую пехоту.
Мой дед служил на флоте, но это не значит, что служба считалась у нас в семье чем-то важным, престижным и обязательным.
Парни, с которыми я служил, были лучшими парнями на земле. Время в армии — это лучшее из того, что мне когда-либо доводилось делать.
Вместе с ребятами из «Кэмп-Пендлтон» (база морской пехоты, расположенная в Южной Калифорнии. — Esquire) меня должны были отправить в Ирак. Но за три месяца до отправки я упал с велосипеда и сломал грудную кость. Армия — это очень тесное сообщество. Не пойти, когда все идут, рассматривается как предательство. Так что я изо всех сил пытался вернуться в строй. Я хотел доказать, что не струсил. Каждый день я надевал противогаз, ранец и пытался бегать. Я жрал обезболивающие и пытался тренироваться. Но это лишь ухудшило мое состояние, и в какой-то момент я сделался простым гражданским пареньком, который торчит в «Старбаксе» и захаживает в актерскую школу.
Люди выходят из армии с ворохом странных знаний. Я, например, изучал морзянку.
В природе существует не так уж много профессий, которые светят тебе после армии. Например, сторож или полицейский. Я попробовал и то, и другое.
В Мишаваке я работал продавцом пылесосов, но продавец из меня был никакой. Стоило мне достать пылесос, как он тут же разваливался. Каждый раз перед демонстрацией пылесоса я говорил: «Эта штука, сэр, сделана из материалов, которые использовали на «Аполлоне-13» (американский космический корабль, летавший к Луне и переживший серьезную аварию на борту. — Esquire)». И как только я говорил это, что-то обязательно ломалось.
После армии я жил в небольшой комнате в родительском доме и ничего не хотел делать со своей жизнью, слишком много времени проводя в «Макдоналдсе».
В журналах полно историй, как кто-то в молодости поехал в Калифорнию, имея в кармане пару долларов, и стал там актером. И я подумал: а почему бы мне не сделать так же?
Быть актером — это бизнес, политическое высказывание и ремесло, но еще — по крайней мере для меня — это и аналог воинской службы.
Я могу больше рассказать о своей слабости, чем о своей силе.
Жена полностью изменила мой стиль в одежде. Она научила меня одеваться лучше, чем я всегда хотел, умел и мог. До того как она появилась в моей жизни, я сутулился и носил одежду, которую носят 14-летние, но она научила меня надевать чистое, красивое и не горбиться.
Костюмеры вечно говорят мне, что у них нет одежды моего размера.
Высокий рост никогда не доставлял мне неудобств. Например, я всегда менял лампочки, не вставая на стул.
Я нормальный только с виду. Когда я остаюсь один, я раздеваюсь догола и надеваю шапочку, сделанную из бумаги.
До недавнего времени я не знал, что такое инстаграм. Я не хочу сказать, что не чувствую себя частью своего поколения, потому что я гораздо лучше, чем время, в которое мне довелось жить. Нет, я просто не знал.
Я не понимаю, почему людям так важно все время оставаться на связи.
Возможно, я никогда не прочитаю это интервью