Путешествие, теперь уже по русской Чингисиане. ч.2
Та же, едва ли не самая главная, ипостась Чингис Кагана - Архитектора и Преобразователя Мира, создателя этносов - материалом ему служили люди и народы – волнует сегодня и русских, российских «чингисистов», ряды которых неизменно пополняются. В полках «волков» прибывает, глаза их огнем зеленым горят…
Человек "создал народ", и «связал себя с ним против всех; вооружил его мощную мысль своей великой силой... Этот народ, чистый как горный хрусталь, и называется он «небесное счастье» - «кёк(е) монгол»... - таков основной посыл неожиданного исследования «История империи монголов» (До и после Чингисхана) довольно загадочного русскопищущего автора с экзотическим псевдонимом Лин фон Паль.
Композиция, построение книги фон Паля не совсем обычна, но логична для темы (сам думал о такой) - цитаты из первоисточников, с последующими развернутыми комментариями, доказывающими авторскую мысль, или идею. Получилась актуальная беседа креативного современного исследователя с древними нарратарами, и не только с ними. В конце книги - довольно обширный глоссарий: длинный список источников, публикаций и исследовании по истории Чингис Кагана, весьма ценный для интересующихся...
Любопытно, Лин фон Паль является также автором исторических изысков о рыцарских орденах, а некоторые величают его «ведущим постсоветским специалистов по конспирологии»…
…и в книгу о Чингис Хане включил довольно изысканный поэтический опус о посольстве Рюи де Клавихо в Мауераннахр при Тамерлане; - не могу отказать себе в удовольствии процитировать: о самарканд с бульварем тополевым / дворцы сверкают синим изразцом / такие города бывают сном / мираж зеленый голубой лиловый / узорчатый ажурный кружевной / мечети под прохладной листвой…/ я брожу в садах с монгольским толмачом…
В исследовании немало оригинальных выводов, излагаемых уже с преамбулы, один из них - благодаря монголам «мир двинулся вперед» (Е.М), поскольку путь на Восток европейцам оказался «заказан» из-за господства в нем наших предков – и пришлось христианам Запада искать другой мир, новый мир - для завоеваний. «Индия и Китай должны благодарить монголов за чудесное спасение», и «… и не Русь защитила Запад от вторжения монголов, а монголы не позволили Западу двинуться на восток и юг, куда много позже (все же, Е.М) обратились взоры колонизаторов»; из чего можно заключить: колонизация других – главный «крест» и «священная миссия» (Е.М.) западного (христианского) мира.
Моя любимое statement из комментариев Ли фона Паля - «Европейцу и китайцу этого не понять…».
Рассматривая отличие мировоззрение монголов (из контекста книги понятно, что "небесный народ" - это тюрки) от обитателей средневековой ойкумены, автор пишет: «Раса и кровь не имели (для них) никакого значения (я бы все же уточнил: не такое важное значение, как для китайца или европейца): все народы живут под этим Небом (Тенгри) и все они как дети неба. Вера оказалась важнее национальных или расовых отличий». Вера в то, что все созданы единым Творцом, и оттого все равны. Вот вам и объяснение необъяснимой толерантности казахов, как реликта эпохи становления национального само-осознания.
Лин фон Паль все же человек Востока, это видно по тому, что на историю в контексте Чингисхана он смотрит все же не с запада, а с востока. Это заметно.
И так ведь завещал князь Трубецкой: «Смотреть на русскую историю не с Запада, а с Востока", и - сквозь призму «наследия Чингисхана». И история эта должна пахнуть, по словам светлейшего: «жженым кизяком, конским потом, верблюжьей шерстью – туранским кочевьем». «И встает над Россией тень великого Чингисхана, объединителя Евразии…» - завершение метафоры Николая Трубецкого из книги «Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с запада, а с востока» из серии «Подлинная история Руси» издательства «Эксмо». Книга предварена обширной статьей Арыстана Льва Гумилева «Историко-философские сочинения князя Н.С. Трубецкого (Заметки последнего евразийца)».
Гумилев - не последний tuiak евразийства. Александр Дугин объявляет себя сегодня создателем "евразийства как политической философии". Экзотически невинная философско-геополитической концепция, родившаяся из "странных" размышлении лингвистов-"структуралистов"начала ХХ века об общности русского и туранского миров благодаря Гумилеву и Дугину и other сегодня превращается в историко-религиозно-философскую доктрину, целью которой является превращение Евразии из категорий географической в категорию политическую - объединение ее под «туранским ликом» православной России, как «наследницы Чингисхана». И в этом оно - как продолжение «советского коммунизма» и составляющее нынешнего «путинизма».
Но в трудах ранних апологетов евразийства, таких как Трубецкой и Савицкий, есть то, что привлекло бы к ним истинных наследников Турана, что объединило бы их их даже с великим пантюркистом Магжаном Жумабаевым - реабилитация Чингиса как «героя Турана», тюркского объединителя Евразии, и жесткое отрицание европоцентризма.
Вряд ли кто не согласится с таким утверждением Трубецкого: «Европейская культура не есть культура человечества. Это есть продукт истории определенной этнической группы (романо-германской)».
Психологически европоцентризм есть тоже самое, что и шовинизм: из двух существ тебе ближе тот, кто больше похож на тебя. Чем дальше ты от «греко-романства», тем ты ниже в глазах европейца. Поэтому, утверждает Трубецкой: «европейцев, которые признавали бы культуры так называемых «дикарей» равноценными с культурой романо-германской, - таких европейцев мы не знаем вовсе. Кажется, их просто нет».
При таком подходе внятно всем, что фашизм скорее мог появиться в Европе, нежели в тенгрианско-мусульманском туранском, или в буддийском мире. И насколько актуален это философ-aksuiek, когда пишет: «Всякому ясно, как бы (любой) отнесся к своему соплеменнику, если бы тот стал проповедовать, что его народу следует отречься от родной веры, языка, культуры (казахи называют это одним словом - «діл») и постараться ассимилироваться с соседним народом – скажем, с народом Х (или «R», Е.М.)», и «ни один нормальный народ в мире, особенно народ, сорганизованный в государство, не может допустить уничтожение своей национальной физиономии во имя ассимиляции, хотя бы с более совершенным (?) народом».
Трубецкой одним из первых в «русской исторической мысли» пришел к выводу о "разнонаправленности развития культур, максимально отличающихся друг от друга", что на деле значит - нет культур высших и низших, лучших и худших. Есть просто - разные.
Что роднит шовинизм с европоцентризмом: и тот и другой - убог, одномерен и плоск, тогда как бытие историческое - многоуровнево, многолико, многоэтажно.
Размышления Трубецкого в какой-то мере спасают от «наваждения романо-германской культуры и психологии» тех, кто подпал под них (что сегодня очень легко сделать; каюсь, и я был грешен), но в чьих головах назревает избавление. Тем более, что этот потомок Гедимина насколько образен, настолько убедителен, когда пугает и восторгается одновременно: «неевропейское, полуазиатское лицо России-Евразии проступает наружу, «прет из всех щелей», несмотря на всю интернационалистическую и противонационалистическую декорацию, несмотря на все претензии последнего крика «общеловеческой» (сиречь европейской) цивилизации. Россия подлинная, Россия историческая, древняя, не выдуманная славянская, а настоящая русско-туранская, преемница великого наследия Чингисхана...». Поэтому и не люб совсем Трубецкому Петр Великий и - последовавший за ним период развития Росии, когда она - «поверхностно обезьянничала с Европы».
Не менее убедителен, не менее красноречив другой «великий евразиец» - Петр Савицкий, воскликнувший в избытке чувств: «Батюшка ты наш, Чингисхан!». Экзальтация сдержанного философа объяснима, поелику, как он пишет: «если бы Русь досталась туркам, заразившимся иранским фанатизмом и экзальтацией, ее испытания были бы намного труднее, а доля – горше. Если бы ее взял Запад, он вынул бы из нее душу…». А Чингис Хан спас ее...
И он, Савицкий, порой не менее светло-романтичен, чем светлейший князь Трубецкой: «Не одну жестокость и жадность нужно было иметь, чтобы из Монголии пройти (курсив Е.М.) до Киева, Офена, Ангоры и Ангкора. Для того чтобы это сделать, нужно было ощущать по-особому горы, горы, оазисы и леса,чуять дерзание безмерное…».
В своем полном ярких метафор книге «Континент Евразии» Борис Савицкий противопоставляет «западноевропейскому ощущению моря» - «единственное монгольское ощущение континента», считая, что в «русских «землепроходцах», в размахе русских завоеваний – тот же дух, то же ощущение континента», уточняя при этом: «монголы, в собственном смысле, не были «колонизаторами», а русские являются ими». Ему очень льстит сравнение «золотоордынских царей и темников» в качестве «распорядителей судьбами евразийской низменности», таких как - «властный и суровый правитель Беркай»; «победитель греков темник Ногай»; «правосудный и расположенный к людям добра всякого вероисповедания», в то же время «властный и сильный хан» Тохту; «великий Джанибек», при котором была «большая льгота русской земле» … с более поздними по времени «образами русских императоров, императриц и полководцев». При этом, по Савицкому: «Золотая Орда есть часть того целого, в центре и других частях которого действовали Чингис, и его полководцы, и последующие великие ханы ХIII века. Для русского человека изучение истории этих людей очень интересно…».
Художник Василий Орлов (1912 г.)
Силуэт философа Б. Савицкого - одного из двух «отцов-основателей», который и является «истинным вождем евразийства» (считается, что «светлейший» дал только толчок) - крайне любопытен. По образованию он совсем не гуманитарий, обладал - по оценке одного из своих последователей, назвавшим его «крестным отцом (задолго до Марио Пьюзо) всей евразийской идеологии», «автором Третьего Пути» - «бешеным честолюбием, которое нельзя понимать вульгарно. Его идеал – Ленин, вождь и пророк масс…». Отсюда и понятен интерес Савицкого к Чингисхану, как к - «батюшке» и «лидеру» континента «Евразия-Россия».
Образ Континента, слава Аллаху, не Евразии-России, но просто Азии - рельефно выставлен в книге другого русского, но уже современного поклонника Чингисхана – Александра Бушкова. Его книга «Чингисхан. Неизвестная Азия» поразительна по напору (этим отличаются все русские «чингисисты») и по энергетике. Во-первых, он «верит в Чингисхана», и эта его «вера в него, в его потомков, в его свершения - непоколебима». Не верить он в другое: «в то, что все эти охватившие чуть ли не полмира битвы и потрясения устроил кочевой народ под названием монголы, пустившиеся «к последнему морю» с территорий (нынешней) Монголии». И «чтобы обосновать эти нехитрые истины», он книгу свою и … написал. По Бушкову «традиционная версия проста как две копейки и шизофренична, как девственная политическая дама по имени Валерия: в монгольских степях обитал некогда одноименный кочевой народ, донельзя примитивный и дикий, живший практически в первобытнообщинном строе. А потом произошло чудо… Это примитивное, дикое племя, выдвинув вождем… Чингисхана, за какую-то пару десятков лет волшебным образом, неведомо какими путями освоило военное искусство, да так, что в крошево разнесло не менее дюжины старых, сильных государств. Вчерашние невежественные степняки прямо-таки стахановскими темпами обучились штурмовать укрепленные города и разбивать регулярные армии — вплоть до того, что в том же XIII столетии поплыли завоевывать Японию на кораблях собственной постройки, вооруженных… боевыми ракетами. Вчерашние кочевники, опять-таки за считанные годы, обучились составлять сложнейшие законодательные кодексы, организовывать самую передовую для своего времени армию (с гвардией!), покровительствовать наукам, искусствам и ремеслам, налаживать дипломатическую переписку с европейскими королями и играть роль в большой европейской политике…». Поэтому общепринятое объяснение «феномена» Чингисхана - это просто «дурные фантазии», «идиотизм, не имеющий ничего общего с реальной жизнью». Такое объяснение делает понятной, и позволительной! эмоциональность автора.
Книгу свою он написал также и для того, чтобы «познакомить читателя с настоящей Азией — не дурацкими необозримыми степями, по которым носятся примитивные кочевники, а великим континентом, на просторах которого существовали могучие империи, в иные времена опережавшие Европу по всем параметрам. Чингисхану все его свершения удались как раз потому, что он был не вождем полудикого племени, а наследником тысячелетних культур, существовавших на великом континенте Азия в те времена, когда будущие «просвещенные» европейцы еще разгуливали в звериных шкурах и дубасили друг друга каменными топорами».
Наследником какой же культуры явился «Океан-Хан», разлившийся потоком по Евразии… (продолжение будет).
