Он отчаянно и громко захохотал. Капли пота стекали по густо загримированному лицу, разрезанному огромной ярко-красной фальшивой улыбкой. Поролоновый шар, надетый на нос, мешал дышать и раздражал больше всего. На глаза спадали кудрявые локоны пропахшего нафталином парика, носки непомерно длинных башмаков цеплялись за тряпичное покрытие манежа. В тишине зала гулко отзывался его резкий голос, выкрикивающий заученные фразы. Из-под клетчатой кепки смотрели колючие глаза раздраженного уставшего человека. Он мучительно высматривал на трибунах хохочущих, заходящихся от счастливого смеха людей, искал прямого контакта с открытыми детскими глазами, быстро крутил огненно-рыжей головой
Но трибуны безмолвствовали. Испуганные овалы лиц выхватывались из темноты широким лучом прожектора и снова исчезали. Никто не смеялся. Ни один ребёнок, ни один взрослый.
Он снова сделал нелепый прыжок, высоко подлетев, и больно приземлился на копчик. Затаив дыхание прислушался. Ничего. Тихий стон вырвался изнутри.
«А кто хочет поиграть с добрым клоуном Клёпой?» Тишина. Брошенный в сторону трибун надувной мяч скрылся в рыхлом мраке и не вернулся.
По и без того мокрой спине побежали неприятные мурашки. Он отчаянно оглянулся в сторону занавеса, где стояли невозмутимые униформисты, попытался поймать взгляд одного из них. Но эти лица выражали такую безмятежность и равнодушие, что оставалось только покрепче сжать зубы и вдохнуть в себя затхлый воздух старого цирка. В голове гулко стучало заходящееся сердце.
Ударив себя ладонями по ляжкам в широких полосатых штанах, он что есть мочи закричал свою любимую шутку, которую считал наиболее смешной в своём арсенале. Рот его широко открылся, наружу полетели мелкие брызги, руки сжались в кулаки, солёный пот защипал глаза. Внутри что-то взорвалось.
Со стороны трибун послышались какие-то звуки, движение...
А потом зажегся свет, и он увидел, как люди торопливо, не глядя на манеж, устремляются к выходу, подобно утекающей из ванны воде. В полном молчании зрители покидали зал, выражая своё презрение самому жалкому зрелищу в цирке — несмешному клоуну. Зазвучала раздражающе весёлая музыка.
Он сидел посреди красного круга арены, и предательские слёзы сбегали по выбеленных щекам. В руке он сжимал ненужную уже клетчатую кепку, а вокруг с заливистым лаем бегала маленькая чёрная собачка. Пожалуй, единственное в этом мире существо, которое было ему радо...
Все любят цирк, та-тата-таааа та-тара-тата-тата-таа