Прочитал отличную книгу Бориса Кагарлицкого «Между классом и дискурсом. Левые интеллектуалы на страже капитализма». Автор даёт блестящий анализ современного левого движения, которое вызывает всё большее разочарование со стороны избирателей. Дело в том, что левые партии и группы на словах защищают интересы низших классов, а на деле поддерживают все антинародные инициативы финансистов. В результате массы всё чаще отдают свои симпатии правым популистам, которые обещают им быстрое решение всех проблем.
Борис Кагарлицкий предлагает левому движению вспомнить о своих базовых принципах. «Первый – классовые интересы. Не абстрактная демагогия о сочувствии слабым и правах меньшинств, а именно конкретные интересы реального рабочего класса. Вторым историческим принципом левых было видение исторической перспективы, на основе которой выстраивалась стратегия. Оно опиралось на представление об объективно назревших задачах развития, решение которых и является сущностью исторического прогресса. Связь исторической перспективы с классовым интересом определяется ответом на простые текущие вопросы – будут ли создаваться рабочие места, обеспечивающие не просто выживание, но культурное, профессиональное, моральное развитие работников? Будут ли укрепляться профсоюзы, организации трудящихся?».
По его мнению, реальное улучшение положения рабочего класса может произойти только после новой индустриализации развитых стран. «В условиях капитализма только протекционизм приводит к укреплению позиций рабочих на рынке труда, к укреплению профсоюзов и опирающихся на них политических организаций», – отмечает Борис Кагарлицкий.
С этим доводом трудно спорить, однако протекционизм зачастую перерастает в национализм и противостояние с другими странами. В прошлом это часто приводило к масштабным войнам. Современная правящая элита, также толкает мир к войне, надеясь с её помощью найти выход из кризиса. Для большинства населения планеты это означает катастрофу.
Третий базовый принцип левого движения, по мнению Бориса Кагарлицкого – это борьба за власть. «Именно за власть, а не за представительство, влияние или за присутствие в доминирующем дискурсе. Борьба за власть требует соответствующей организации и механизмов мобилизации, куда более жёстких чем сетевые структуры. Но прежде всего она требует воли и политической самостоятельности. Политики типа Трампа и Навального могут разбудить общественное движение, но не могут конструктивно удовлетворить его требования, выходящие за рамки существующего порядка. Паралич воли, поразивший левое движение эпохи неолиберализма, должен быть преодолен. Начинается представление большой глобальной драмы, в которой всем нам предстоит ещё сыграть свою роль. Мы должны принять на себя ответственность за рискованные и опасные решения, понять, что нельзя быть милыми и приятными для всех, нельзя побеждать без борьбы и жертв», – уверен Борис Кагарлицкий.
Что же предлагает делать Борис Кагарлицкий? Ответ на этот вопрос можно найти в другой его книге «Восстание среднего класса»: «Изменить общество – значит сделать жизнь одновременно более благополучной для большинства и более достойной. Борьба за возвращение человеческого достоинства отверженным неолиберализма может оказаться даже значимее борьбы с бедностью. Принцип демократии участия должен быть противопоставлен власти олигархии, гримирующейся под народное представительство. Необходимо чётко заявить: левые выступают не за то, чтобы увеличить вмешательство государства в экономику, а за то, чтобы отдать экономическую власть в руки самого общества. И ради этого необходимо радикально преобразовать государство. Экономическая демократия должна быть представительной, а это значит, что не только государство и работники, но и потребители, равно как и местное население, должны участвовать в формировании руководящих органов.
То, чем мы можем пользоваться только сообща, должно принадлежать обществу в целом – это относится к энергетике, транспорту, добывающей промышленности, коммунальным услугам и инфраструктуре связи точно так же, как к науке и образованию. Но не менее принципиальным, а может быть, даже более принципиальным вопросом, является социализация кредита. Если она не будет проведена хотя бы частично, невозможно найти социально приемлемое решение для всемирного долгового кризиса.
При этом абсолютно принципиально разделение частного и общественного интереса. Если бы это было проведено на практике в годы неолиберальных реформ, Международный валютный фонд не имел бы возможности использовать деньги, полученные от правительств Запада, чтобы давать займы правительствам «третьего мира» и Восточной Европы в обмен на приватизацию собственности, то есть фактически выполнять посредническую миссию и осуществлять политическое давление в интересах частных инвесторов. Общественный кредит до последней копейки (цента, лиры, пенни) должен идти в общественный сектор, проекты, направленные на решение общих задач. Тем самым невозможной станет ситуация, когда частные коммерческие риски (и убытки) социализируются ради частных прибылей.
Еще Дж. М. Кейнс писал, что социализация инвестиций является единственным оправданным, с его точки зрения, лозунгом социалистов. Именно контроль общества над инвестиционным процессом, а не государственная собственность на здания и машины является главным социалистическим принципом. Левые никогда не были противниками кооперативов или муниципальных предприятий. Напротив, именно эти формы организации производства могут в наибольшей степени отражать потребности населения на местах. Однако они не могут заменить общественных инвестиций в проекты, работающие на коллективные нужды.
Общественный сектор становится тем инструментом, с помощью которого общество НЕПОСРЕДСТВЕННО решает свои коллективные задачи – экономические, социальные, экологические, культурные. Рынок и частный сектор приспособлены для решения лишь частных задач, и никакое регулирование не поможет снять это противоречие. Чем более остро стоят общие задачи всего общества и всего человечества, тем больше потребность в социализации.
Сейчас, когда глобальная нестабильность породила очередной подъем социальной борьбы, можно с уверенностью говорить, что новые революции опираются не на консолидированный рабочий класс, а на неоднородную и плохо структурированную массу, восставшую против господствующих элит, но далеко не всегда способную консолидироваться в ходе этого восстания. В этом революции начала XXI века напоминают движения, которые имели место на более ранних стадиях развития капитализма, вплоть до Великой Французской революции. Капиталу противостоит не организованный рабочий класс, а широкая разночинно-плебейская масса, которую могут повести за собой не только левые и прогрессивные силы, но и всевозможные демагоги, почуявшие свой шанс.
Смысл сегодняшней российской революции состоит именно в самоконструировании нового трудящегося класса, политической армии современного наемного труда, объединившейся не только ради борьбы за более высокую зарплату или более сносные условия работы, но и требующей обеспечения своих общественных потребностей в социальной сфере.
Неолиберальный капитализм, стремясь к снижению социальных издержек, подорвал механизмы социального воспроизводства общества, подготовив тем самым беспрецедентную катастрофу, переживаемую сегодня человечеством. Теперь восстановление социального государства становится уже не просто политическим лозунгом, а вопросом выживания общества, условием его самосохранения. Это ощущается в Европе, в странах Ближнего Востока, но особенно остро и болезненно мы переживаем это в России.
Однако нельзя ни вернуть старую социал-демократию, ни восстановить в первоначальном виде исчезнувший Советский Союз. Нам нужен новый проект, основанный на участии общества в конструировании собственного социального государства под свои меняющиеся потребности, необходима жесточайшая борьба против власти капитала, поскольку никаким иным образом не могут быть сформированы соответствующие структуры самоуправления и получены необходимые ресурсы. Старые лозунги национализации и демократизации встают в повестку дня», – эти слова были написаны Борисом Кагарлицким в начале 2012 года, но не потеряли своей актуальности и сегодня.
От себя могу добавить ещё несколько актуальных требований:
- Прогрессивный налог на доходы, собственность и наследство;
- Введение специального налога на финансовые спекуляции;
- Лишение права на господдержку всех фирм, которые работают с офшорами;
- Льготное кредитование реального сектора экономики;
- Запуск масштабной программы общественных работ по созданию и модернизации социальной инфраструктуры;
- Достойная зарплата и пенсионное обеспечение;
- Увеличение затрат на медицину и образование.
Сергей Правосудов, директор Института национальной энергетики, кандидат исторических наук