Зиму я не люблю. Зимой все коченеет, становится серым и унылым. Все перемещаются из помещения в помещение быстрыми перебежками. Хотя и рос на севере Казахстана, где сорокоградусные морозы – это нормальное явление, холод не полюбил. Может потому что приходилось часто мерзнуть в детстве и моя природная худоба всему виной? Не знаю, но с приходом зимы всегда вспоминаются те печальные истории, которые передавались из уста в уста, и которые оставили неизгладимые впечатления в моей детской памяти.
***
Рыспек бил свою жену уже на протяжении восемнадцати лет. Бил нещадно, ногами. Иногда в ход шли тяжелые предметы в виде сапог, табуреток и даже утюг. Бил только тогда, когда пил. А пил он постоянно. Ни жена, ни сам Рыспек не помнили, как и за что он ударил ее впервые. Тогда она сбежала на попутной машине к матери, в другую деревню, и жила там месяц. Он на коленях вымаливал ее прощенья. Она простила и вернулась. Вскоре история повторилась. Расставание продлилось неделю. После рождения первенца убегать она стала все реже, а после рождения дочери, совсем прекратила. А вот побои продолжались. Иногда она месяцами лечила сломанные руки, ребра в больнице райцентра. И тогда Рыспек каялся, обещал бросить пить водку и даже пиво, но его хватало на пару дней. Так и продолжалась экзекуция на протяжении всей их семейной жизни. И носила она синяки, за то что «настроение его сегодня испортили», работы в деревне не было, за пересоленный суп. За что угодно, иногда для профилактики. Шестеро детей подрастали, а жизнь шла своей чередой драк и побоев.
Февральским похмельным утром Рыспек был в негодовании. У него были грандиозные планы на этот день – выехать в райцентр по делам и встретится со своими товарищами, ну и конечно отметить встречу. Но погода внесла свои коррективы – пошел такой снегопад, что через час после рассвета из деревни можно было выбраться разве что на вертолете. Злость свою он выместил, конечно, на жене. Сначала в ход пошли кулаки, а затем под руки попалась табуретка. Женщина, сжавшись в комок, забилась в угол и тихо стонала. Закричать не было сил, да по опыту она знала что, закричав, разозлила бы его еще больше. Когда муж занес табуретку чтоб нанести еще один удар, в комнату вошел старший сын. Он с громким воплем бросился на отца и перехватил его руку, и тут же получил удар ногой в живот. Мать, которая молча, терпела издевательства над собой, не вынесла насилия над ребенком. Она кинулась на мужа и сбила его с ног. Рыспек, не ожидавший сопротивления, опешил. Он вскочил на ноги и с матами рванул на кухню за оружием посерьезнее. Женщина не стала дожидаться расправы, подперев за мужем дверь кухни, накинув легкую куртку и валенки на босую ногу, схватила самого младшего, трехгодовалого ребенка, выскочила на улицу, за ней бежал старший сын. Лепившие снеговика во дворе остальные дети, сразу все поняли и побежали следом. Через полчаса, когда Рыспек сломал дверь на кухне, и выскочил во двор с огромным тесаком, которым он обычно забивал скот для соседей, никого уже не было. Вся семья сбежала в белую мглу. Страшно выругавшись, он пошел заливать горе к соседу.
Позвонив на следующий день теще, Рыспек узнал, что его семья до привычного пункта назначения не дошла. Пройдясь с расспросами по соседям, он также их не обнаружил. Нашли семью через пять дней в степи. Женщина лежала в обнимку с младенцем, четверо детей, прижавшись, друг к другу, лежали поодаль. Самый старший и самый выносливый сын, лежал, где-то на триста метров дальше остальных. Они заблудились в буране, кружась по кругу, выбились из сил, прилегли отдохнуть.
Хоронили их всей деревней. А через сорок дней Рыспека нашли повешенным на собственном ремне, на оградке могилы семьи, которую он сгубил.