Звездная дорога, Эйзенштейн и Эйнштейн
Люся. Сквер. Великая сила классики местного кинематографа в черно-белых кадрах: "Три богатыря" на проспекте Ленина, длинный и извилистый "тещин язык", по которому проехал не один зять" – вовсе не фантазии или мифологические выдумки постмодернистских режиссеров, это географическая реальность Люсиного города, которую хранят пленки госкинофонда и ее детские воспоминания. Еще они [воспоминания] хранят тысячи шпал и сотни километров трамвайных линий, пройденных пешком. Удивительно, но раньше это было возможно – сегодня же каждая легковушка прикидывается двадцатитонной нетто-единицей "АлматыЭнергоТранса". Город изменился.
"И я повзрослела вместе с ним. Теперь лишь шрамы в виде кружевных узоров возвращают меня во времена вечнозеленых коленок и неимоверного земного притяжения, – Люся потягивается на скамейке, чтобы потом продолжить путь, разглядывая витрины. – "Ну чем не "Завтрак у Тиффани".
Люся не в восторге от Одри Хэпберн, но была бы не прочь сыграть одну из ее ролей. Хотя... Ей больше нравятся Грета Гарбо и Джейн Рассел.
Люся вкручивает тонкую сигарету в мундштук и смотрит в сторону гор: "Не то! ", – и дело не в нехватке голливудского бульвара и прочих неподходящих декорациях для всего этого ретро-гламура, просто... "Слишком длинный экскурс в историю получился, а виноват во всем Эйзенштейн, похожий на великого физика не только фамилией, но и прической..."
25-й кадр
1/24, или 24 кадра в секунду, – скорость, с которой человеческое зрение считывает картинки с экрана в сознание, 25-й – сразу уходит в подсознание, минуя прочие инстанции, кроме сетчатки и зрительного нерва.
"Опять физика – приемники, импульсы, проводники".
Люся слишком часто чувствует себе проводником тех самых идей-"25-х кадров": непонятно, как они появляются в голове, да и вообще непонятно, формируются ли они в итоге в идеи или так и остаются на уровне разрозненных мыслей в лучшем случае и на уровне необъяснимого чувства тревоги в худшем.
"Ну хватит уже! Ничего не происходит. Тогда откуда это тянущее чувство под диафрагмой? О боже, под диафрагмой! Только терминов физиологии в этом коктейле из серого вещества не хватало".
Актерское мастерство
Люся никогда не преуспевала в лицедействе, но он как-то просто подошел и сказал: "Если бы мы жили в другом месте, ты непременно была бы великой актрисой". Люся решила не углубляться в подтекст и приняла это за комплимент. Люся была очарована, он влюблен и обижен. Они больше не возвращались к этому разговору, но с тех пор Люся точно знает, в каком месте разговора нужно сделать паузу по-Станиславскому и точно понимает, когда пауза затягивается. Тогда Люся выбрасывает белым флагом платок и, выдавливая коронное: "Что-то душно", – присаживается, пошатываясь, на край дивана. Люся согласна, что слишком наигранно, но образ кисейной барышни будит рыцаря даже в последнем быдло. Люся не любит подобной лексики, однако: проверено!
Искусство грима
Люся помнит чьи-то слова: "Лучший макияж – это полноценный сон". А если с последним проблемы? Третий месяц духота и абсурдные сны на грани кошмаров: "А еще говорят летний отдых! Очень нелепо звучит и даже глумливо по отношению ко мне! И еще паре-тройке "околоподъездных" бабушек с гипертонией". Люся вывела собственную формулу красоты: "плохой сон плюс зеркальные очки-капли – и ты красавица! Даже без косметики". Люся допивает кофе, выбегает из квартиры, на ходу надевая очки, здороваясь и приветливо кивая соседкам.
"Роль хорошей внучки Клавдии Петровны отыграна: грим не потек, реплика: "Доброе утро! " – удалась на славу".
"Браво! – проговаривает Люся про себя. – Это искусство! "
Предпремьерный показ
Все предугадать и распланировать у Люся никогда не получается. Форс-мажор постоянно вмешивается в распорядок, не давая гордо воскликнуть: "А я так и знала, поэтому у меня есть план "Б"! "
Но у Люси, как правило, нет даже первоначальных наметок – ни на выходные, ни на вечер, ни на следующий час.
Люсе остается выслушивать: "Я же предупреждал".
Хотя предсказуемость некоторых ситуаций оставляет и за Люсей возможность ехидно улыбнуться случаю: юбка на работу вместо традиционного брючного костюма, флирт с сокурсником на очередной встрече...
Места для поцелуев
Вечерним сеансам, скверам и фонарям Люся предпочитает домашние посиделки с кошкой. Кошка тоже предпочитает Люсино общество, то ли оттого, что не может самостоятельно залезть в холодильник, то ли оттого, что ей действительно нравится засыпать на Люсиных коленях под звуки последнего киносеанса. Люся ждет вечера, кошка ждет Люсю, холодильник и телевизор – своей очереди в развлекательно-пищевой цепочке.
Ночной арт-хаус
"Три богатыря" на проспекте Ленина, длинный и извилистый "тещин язык" и Джейн Рассел, между Эйнштейном и Эйзенштейном, 25-м кадром на скамье у подъезда – у Люси есть план "Б": "плохой сон плюс зеркальные очки-капли", поэтому Люся предпочитает последний сеанс колыбельной.
<...>
Будильник. И утро после ночи авторского кино, похожего на похмельные воспоминания – прямо августовский...
... день сурка...