... сосед
Люся видит, как он спускается с верхнего этажа. Так, познакомиться.
Люся вообще многое видит – неподходящие пуговицы на пальто прохожих, грязные лужи в отблесках фар и собак, норовящих сбежать с хозяйского поводка во время прогулки и знающих, что Люся видит многое! Ехидную ухмылку на собачьей морде, движение шейных мышц, которые вот-вот скинут ошейник, и даже путь, по которому лохматый узник рванет прочь.
«Кошачий взгляд – тихо рычит барбос. – Давай еще этому извергу скажи, что я сейчас свалю».
Люся не обижается, она улыбается и, мурлыча что-то, заходит в подъезд. Закуривает.
Люся видит лестницу в мраморных плиточках, открытые форточки между пролетами и новенького с седьмого.
– Петя. – сосед протягивает Люсе пакет.
– Людмила.
<...>
Завороженный разноцветными корешками по периметру комнаты Петя садится на ковер и, читая в Люсином взгляде: «Рассказывайте», – тянется к алкогольным запасам.
... пробуждение
Люся помнит: а ничего и не было. Он завидовал книгам, она – умению открывать пиво зубами.
Значит, нет и смысла просыпаться. Истошные крики кошки, сообщение в четыре утра – события, конечно, но в очень широком понимании. А потому – не повод. До ежегодного звездного дождя остается чуть больше пяти месяцев – вот ночи, когда можно и пободрствовать. Сейчас же единственным осмысленным, а скорее бессознательным желанием и действием остается мирное посапывание в кровати.
А все-таки вставать приходится. Утром.
Люся заходит в кухню и продолжает «недоспанную» мысль: «Ну а что вообще можно считать поводом?.. День? – Едва ли. Обыденно».
– День – обыденно, почти масло масленое, – Люся улыбается сказанному, наливая кофе, который в последнее время кажется безвкусным, как во сне.
«Вообще-то во сне чаще пьют не кофе, а воду с похмелья, и никак не могут напиться» – всплывает в голове.
... диалог
Обычная мизансцена: те же, там же и улица – Люся, кошка и небо в щелях жалюзи. Давит. Люсе впервые за полтора года хочется остаться дома в выходные за книжкой.
«Вот же! Суббота. И чего было подпрыгивать в полседьмого. Будильник решила опередить. Причем без малого да двое суток».
– Ну не ложиться же снова? ! Есть будешь? – спрашивает Люся, перехватывая взгляд кошки, наблюдающей за хозяйкой и кажется не понимающей, почему с ней заговорили только сейчас.
Кошка запрыгивает к Люсе на колени и жует черный хлеб с маслом.
«Странные вкусы для выходки (или выходца? – но ведь это кошка, а не кот, значит: для выходки) из Таиланда. Там молочного не найдешь, хоть разбейся, не говоря уже о черном хлебе».
– Обрусела, сиамская рожа! – Люся теребит недовольную таким панибратством кошку.
... космос
Она хорошая – кошка. Ну и Люся, конечно. Нервная, правда. Не Люся – кошка. Люсина бабушка говорит, что психическая. Ну а кто не будет психическим, если с детства его готовят, как Белку со Стрелкой к покорению космоса. Подкидывают на три метра над землей, заглатывают голову и катают в одном тазу, накрыв сверху вторым. Успехи по подготовке к полетам, кстати, делили пополам Люся и ее друзья.
Теперь кошка мстила, вгрызаясь в пятки, выглядывающие из-под одеяла и впиваясь когтями в несвоевременно высунувшийся нос. Но она хорошая. Просто закаленная.
«Эх, мне бы так» – думает Люся и пускает слезу под пристальным взглядом. Голубым утром и карим вечером.
... театр
Читать и писать, как по Сартру, у Люси не получается. Вернее, не получается только второе. Ее постоянно обвиняют в депрессивности.
«Я жизнерадостная» – про себя возражает Люся. Никто не слышит. Только кошка знает: она жизнерадостная – Люся.
Глаза ищут буквы.
«Почитать. Может, Булгакова? «Дни Турбиных»? Обожаю».
Беря красный том, Люся краем глаза замечает серию «Иностранки»: «Данте, Петрарка, Шекспир... Что там про жизнь у вас? Ах да!.. Театра мне вчера и на работе хватило. Ну их, драматургов вместе с их пьесами», – руки возвращают книгу обратно на полку.
... будни
По привычке Люся разменивает деньги на дорогу. Очередная горькая плитка отправляется в сумочку.
Люся любит трамваи. Даже зимой, когда кажется, что примерзаешь к поручню и каждый стук рельсов равен попытке разбить замерзший десяток на сотни осколков.
С глянцевой обложки в киоске подмигивает любимый актер. Люся пробегает по заголовкам: «Звезды и их питомцы».
«Почему одни собаки – недоумевает Люся и вспоминает про оставленную без завтрака кошку. – Видимо поэтому: собаки, говорят, могут и раз в три дня питаться, а эту два раза в день накорми и ночью не столкни с кровати. Пожалеешь».
Остановка забита студентами. Люся еще помнит себя четверокурсницей, но эту толпу все равно ненавидит.
Люся любит трамваи.
Монета звякает. Билет.
«Время посадки: 7:15. Без пробок плюс 27 минут, и к столу. Рабочему».
... фонари
Световая дорожка за окном обрывается зданием торгового центра. Люся мысленно двигается параллельно свету фар. Рука греет коньяк, коньяк – горло, а кошка – ноги. Люся задремывает, но сквозь сквозь сон понимает: надо дождаться полуночи. Вдруг заглянут гости. Лимит до 24:00 Люся выставила на звонки и посещения практически для всех знакомых.
<...>
Бокал падает на пол, Люся летит над фонарями и... стягивает плед с дивана в ожидании перемен.
... времена года
Сезон дождей наступил. Не звездных, а весенних ливневых. До звездных остается уже меньше пяти месяцев. Кошка завтракает, ужинает и спокойно спит в ногах. Сосед заходит с пивом, а утром они пьют кофе. Люся помнит, что ничего не было. Читает вечерами. И все также любит трамваи в любое время года.