31 января 2016 года у жительницы подмосковного поселка Новодрожжино Людмилы Фадеевой перестал работать телевизор. Виноватых долго искать не пришлось — на высоте ее восьмого этажа работали промышленные альпинисты. Фадеева потребовала от высотников спуститься, пригрозив перерезать им веревку. Спускаться альпинисты не стали, но страховочный трос на всякий случай закрепили, и не зря — обещание женщина выполнила, после чего один из рабочих полетел вниз. Он завис в нескольких метрах над землей на страховке. Людмилу Фадееву приговорили к трем с половиной годам колонии строгого режима за покушение на убийство.
«Самое страшное — забыть про страх»
Промышленный альпинизм — это любая работа со страховкой на большой высоте. Обычно альпинисты поднимают грузы, ремонтируют фасады зданий, моют окна и стены, а зимой чистят от снега крыши. Физически непростой труд на высоте привлекает гибким графиком и относительно высокими гонорарами, хотя многие идут в промальпы за острым, несмотря на правила безопасности и надежное оборудование, ощущением риска. У профессии есть субкультурный след — в нее часто приходят любители горного туризма или прыжков с парашютом.
Именно так в промальпинизм попал страховой агент Кирилл — знакомый по прыжкам с парашютом рассказал ему, что на высоте можно еще и заработать, причем в два-три раза больше, чем оформлением страховых полисов. Кирилл согласился, хотя не только поэтому: «В то время сильно загонялся по страху смерти, подумал, что эта тема поможет избавиться от него». Бороться с этим страхом пришлось в первый же рабочий день на высоте 25-го этажа: «Это было очень страшно. Я понимал, что держусь на нескольких зажимах и каких-то двух веревочках, которые сам же минуту назад и завязал».
Скоро мы поняли, что доски двигаются, а когда начали спускаться, одна из них полетела вниз — ровно туда, где стояли заказчики и собственник бизнес-центра. Их чудом не задело
У каждого промышленного альпиниста есть минимум несколько историй об опасностях, нарушениях техники безопасности и едва не порвавшихся веревках. Почти все говорят, что со временем страх проходит и возвращается лишь в чрезвычайных ситуациях. Артем, который занимается альпинизмом с 16 лет, даже, наоборот, уверен, что самое страшное — это забыть о страхе совсем: «Ходишь по краю крыши без страховки и ничего не боишься — приходится нагонять на себя страх, чтобы он напоминал о правилах безопасности».
По этим правилам все рабочие предметы нужно привязывать к телу, но это неудобно — ограничивает подвижность, и многие этим пренебрегают. Уронить что-нибудь с высоты многие альпинисты боятся гораздо больше, чем упасть. «Однажды я работал с напарником в бизнес-центре на высоте десятого этажа, и, чтобы козырек, через который перекинуты веревки, не погнулся, мы подложили под него какие-то доски. Напарник закрепил их очень ***** [ненадежно], буквально на скотч. Скоро мы поняли, что доски двигаются, а когда начали спускаться, одна из них полетела вниз — ровно туда, где стояли заказчики и собственник бизнес-центра. Их чудом не задело», — вспоминает Кирилл.
Боятся ли альпинисты таких жильцов, как Людмила Фадеева? Скорее нет — основной фонд работы состоит из бизнес-центров и высотных новостроек, но даже пожилые хозяева старых домов уже более-менее привыкли к торчащим в окнах людям на веревках. Хотя отдельные случаи до сих пор пополняют хронику происшествий: в апреле 2017 года в Самаре женщина перерезала страховочный трос кухонным ножом, промальп «успел спастись». В ноябре 2016-го похожий случай произошел в Петербурге, когда мужчина оборвал два троса у промальпа, красящего фасад здания.
Порой встречается и другая реакция: промальпов хвалят, кормят пирожками и пытаются познакомиться. «Однажды я сдирал пленку с новых стеклопакетов и мыл окна в студенческом общежитии, — вспоминает Кирилл. — На пленочке одного из стеклопакетов я вырезал сердечко, после чего какая-то студентка привязала к моему тросу ниточку с бумажкой, на которой написала свой ID во „ВКонтакте“. Ниточка, правда, потом запуталась в веревке, попала в спусковое устройство и еще месяц сильно мешала мне работать».
Как стать альпинистом
Отабек мечтал стать горным альпинистом с детства. Летом он лазил по заполненным водой котлованам в Ташкенте, затем отец отдал его в секцию скалолазания. Уже в университете Отабек понял, что не будет работать по специальности геодезистом, а пойдет в промышленные альпинисты — разница в зарплате колоссальная. Он уже много лет работает в Москве и всем доволен. Во время работы альпинист чувствует страх, но «спокойный, контролируемый»: «Недавно мы с коллегами ставили стеклопакет в Доме на набережной. Начали спускаться, подул сильный ветер — и я отлетел от фасада на шесть метров, после чего приземлился обратно к стене. А на здании были острые элементы фасада, и веревка могла легко перетереться. Чтобы выжить, не надо верить в приметы, надо просто соблюдать технику безопасности. Хотя порой я слушаю внутренний голос, который говорит мне, что сегодня подниматься не нужно».
Зимой альпинисты работают на стройке, снимают и вешают гирлянды, но в основном чистят снег. Из-за тяжелых веревок сложнее всего работать именно в холода, когда приходится надевать много одежды: «Попробуй скинь 250 метров веревки, потом еще 250, а потом их собери, — рассказывает Отабек. — Каждая веревка весит 14 килограммов, то есть всего 28, плюс снаряжение, килограммов десять, и плюс оборудование». Чаще всего заказы поступают на уборку старых зданий с наклонными крышами. Снег просят чистить при плюсовой температуре, когда он уже начинает таять — подготовку к работе приходится начинать на скользкой крыше и под наклоном. Без страховки, уточняет Кирилл: «Идешь по этой крыше и понимаешь, что одно неловкое движение — и ты летишь».
Чтобы стать альпинистом, Кирилл прошел двухнедельные курсы за 12 тысяч рублей и получил удостоверение промышленного альпиниста, которое нужно подтверждать каждые два года. Однако, как утверждает разработчик правил безопасности работы на высоте Игорь Цирин, 90 % подобных курсов — фикция, и работодатели просто зарабатывают на продаже корочек: «Если вы проведете опрос среди альпинистов, то обязательную программу в 286 часов обучения прошли буквально единицы». В интернете подобный документ можно приобрести за 3 тысячи рублей.
Все веревки, карабины и прочее оборудование для работы альпинисты покупают сами — в среднем стартовый комплект обойдется примерно в 50 тысяч рублей. Можно сэкономить и купить полуспортивное или российское снаряжение, но последнее у большинства профессионалов не в почете — ему предпочитают надежное импортное. В среднем оборудование весит от 20 до 30 килограммов, а веревки выдерживают вес до 2,5 тонны.
Он не почувствовал отсутствия защитной доски и упал солдатиком, спиной назад метров с десяти. Но ему повезло — сломал только руку и пятку
Профессиональные болезни
Для работы промышленным альпинистом нет возрастных ограничений, все зависит от здоровья. Рано или поздно даже самый здоровый альпинист обречен на проблемы с суставами и позвоночником. Самой сложной промальп-дисциплиной считается мытье окон, потому что нужно много и монотонно двигаться. «После трех часов мойки окон невозможно не устать — делаешь перерыв на обед, работаешь еще три часа — и все, дальше никак, — объясняет Кирилл. — На следующий день усталость накапливается, и нужно брать перерыв. В любом случае, когда висишь на веревках, затекает то спина, то ноги. Спустившись, всегда чувствую, что ноги онемели». Минимально допустимых температур работы зимой нет, мерой становится собственное чувство комфорта каждого альпиниста. Оно может и подвести: в одну из зимних смен, в минус 9, Кирилл заработал хронический уретрит и переохлаждение, посчитав, что ему проще будет закончить оставшуюся работу, чем спускаться погреться и подниматься заново.
«Самый неприятный момент случился, когда реставрировали купол главного дворца в Петергофе. Я подкрашивал крышу, а напарник разбирал строительные леса. Он любил это делать без страховки и изрядно накуренным, — вспоминает Кирилл. — И вот я заметил, что стало как-то тихо. Смотрю на место, где он работал, а его нет. Опускаю голову вниз — там столпился народ и скорая. Оказывается, он не почувствовал отсутствия защитной доски и упал солдатиком, спиной назад метров с десяти. Но ему повезло — сломал только руку и пятку».
Работая промышленным альпинистом, часто идешь на риск — не получить деньги за работу или прийти и не обнаружить свое снаряжение после выходных
По словам Кирилл, больше половины знакомых альпинистов перед работой любят в зависимости от вкусов «замедлиться или ускориться». Те, кто постарше, просто выпивают. Сам Кирилл после нескольких опытов решил работать всегда трезвым: «Как-то мы с напарником покурили гашиша. К тому моменту мы выполнили всю работу, оставалось лишь сделать какую-то мелочь и отвязать веревки. И вот как раз тогда у меня активизировалась боязнь высоты. Было стремно, я тянул веревки и не понимал, почему они такие тяжелые. Оказалось, что мы просто забыли отвязать от них груз. А амфетамин я не употребляю, хотя многие любят его вынюхать и работать восемь часов подряд без перерыва даже на еду. Это называется „******* [делать] объем“».
Артем, наоборот, заверяет, что в его бригаде мало кто курит и пьет из-за больших физических нагрузок: «Многие думают, что работать промальпом просто и можно легко заработать, но на самом деле это сложная работа — почти каторга: тяжело как физически, так и морально, постоянно находишься то на морозе, то на ветру или жаре. Поэтому далеко не все выдерживают — и потом на Avito продают почти новое снаряжение для промышленного альпинизма за 30 тысяч рублей, хотя стоит оно на самом деле под 100».
«Через это проходит каждый альпинист»
Возможность определить для себя график и количество выходных на неделе, уйти в отпуск в любой момент (после сдачи намеченного объекта) и заработать немалые деньги — основные стимулы промальпинистов. В среднем высотник зарабатывает 5 тысяч рублей за рабочий день. Средний месячный доход — от 80 тысяч рублей. Но некоторые работают почти без выходных, на пределе возможностей до мертвого сезона.
Определяющая форма трудовых отношений в отрасли — договор подряда, хотя большинство, по словам собеседников, обходится и без него, устными договоренностями. О страховке на случай травм и падений речи не идет — Кирилл удалось вспомнить лишь один случай, когда подрядчик по собственной инициативе оплатил упавшему альпинисту двухнедельное пребывание в больнице. Некоторые самостоятельно страхуют жизнь и здоровье, но это исключение из правил.
Система подряда выстроена так: клиент обращается к бригадиру-агенту, который собирает команду альпинистов под объект. Шансы не получить или недополучить денег за сданный объект для промальпа удвоены: обмануть может как компания-заказчик, так и компания-подрядчик. «Работая промышленным альпинистом, часто идешь на риск — не получить деньги за работу или прийти и не обнаружить свое снаряжение после выходных. Через это проходит каждый альпинист», — рассказывает Александр.
Через это прошел и Кирилл, который успел поработать с тремя разными подрядчиками, с каждым из которых были проблемы. С первым он до сих пор судится за невыплаченные деньги — не помог даже судебный запрет на выезд за границу и арест счетов. Второго Кирилл найти не смог, а третий заплатил ему меньше, чем договаривались. «Чаще всего кидают те, кто постоянно набирает новых альпинистов на работу без договора, — объясняет он. — Если заказчик видит, что ты готов терпеть, то он будет вести себя все наглее и наглее и в какой-то момент кинет тебя».
Мигранты видят, что на альпинизме можно заработать, и без всяких удостоверений, с самым дешевым снаряжением берут заказы за малые деньги
Профессия «промышленный альпинист» официально появилась в России только в 2001 году — тогда ее зарегистрировал Минтруд. До этого, по словам бывшего альпиниста Вадима Сняткова, царил хаос: в договор нельзя было написать название профессии, вся работа была, по сути, нелегальной. Со временем Вадим перестал подниматься на высоту и в 2013 году основал собственную компанию «Ассолъ», которая специализируется на герметизации швов и других работах на высоте.
«У нас фирма маленькая — два человека в штате: я и альпинист на окладе. В апреле, августе и ноябре — когда больше всего заказов — мы нанимаем промальпов по договорам подряда. Всегда просим удостоверение альпиниста и проводим профессиональное собеседование, — рассказывает Снятков. — Со всеми работниками мы заключаем договор на разовое оказание услуг. Страховка в него не включена, потому что это договор на один день или на один объект. Наша фирма страхует только свои риски».
Вадим рассказывает, что большие компании страхуют жизнь своих штатных альпинистов, однако для большинства фирм обеспечить специалиста постоянной работой и страховкой невозможно: это дорого, и для него просто не будет столько работы. При этом гендиректор подтверждает, что до сих пор подавляющее большинство работодателей нанимает промальпов без договоров.
Чтобы не попасть на мошенников, на форуме промышленных альпинистов пользователи ведут черный список работодателей, которым нельзя доверять. Кирилл записывал туда заказчиков, с которыми работал, но говорит, что список все равно не полный: «Рынок большой, и часто про какого-то заказчика нет никакой информации, поэтому приходится рисковать». И даже попадание в этот список не пугает недобросовестных подрядчиков. Например, «АлмазКомСтрой», в 2013 году не заплативший за работу двум промальпам, успешно продолжает работать и набирает новых альпинистов. На вопрос по телефону оператор компании ответил, что «договор можем заключить, можем не заключать — без разницы». О необходимости создать профсоюз постоянно пишут на форуме, но дальше дело пока не идет.
Опытные альпинисты стараются работать с одними и теми же компаниями и, как правило, на одних и тех же объектах. Еще более успешные промальпы уезжают висеть в Западную Европу, Америку и Юго-Восточную Азию. «Российская школа промышленного альпинизма считается сильной за рубежом. Там и зарплаты другие, и предоставляют гарантии и страховки», — рассказывает альпинист Артем. При этом промальпы, приехавшие в Москву из стран Средней Азии, смело идут на риск и работают за меньшую оплату и без профессиональных удостоверений. «Мигранты видят, что на альпинизме можно заработать, и без всяких удостоверений, с самым дешевым снаряжением берут заказы за малые деньги», — говорит Александр. По словам Кирилл, такие конкуренты часто работают на самодельном снаряжении: «Они сами выпиливают или варят какие-то штуки, на которых работают. И я уже не говорю о старых веревках и отсутствии минимальной обвязки».
Проблема демпинга со стороны еще менее защищенных юридически приезжих работников активно обсуждается в сообществе. «Мигранты, работающие за еду, снижают цену труда всех, включая и тех, чье место они непосредственно и не заняли, — пишет альпинист Кузьма. — Корочки и нормальное снаряжение — не проблема для работодателей, которые наживаются на их рабском труде. Должны быть административные или экономические барьеры, создающие равные условия для всех участников рынка. Сейчас их нет». Но, как и в случае с отсутствием трудовых договоров и социальных гарантий, ситуация не заходит дальше жалоб на форуме.
Риск — сорваться с высоты, быть обманутым заказчиком или проработать на птичьих правах до пенсии — как будто заложен в профессии промышленного альпиниста. Для многих из них он становится почти смыслообразующим элементом. Пришедшему из страхования Кириллу хватило двух лет, чтобы от этого риска отказаться. Однажды зимой он решил посвятить трехмесячный отпуск в Индии (обычная практика для высотников в мертвый сезон) изучению точек доступа в IT-индустрию. Вернувшись в Россию подготовленным, он устроился тестировщиком программного обеспечения и ни о чем не жалеет, в том числе и о своем опыте работы на высоте: «Хотя страх смерти все равно не прошел».