На прошлой неделе мне посчастливилось или не посчастливилось ознакомиться с последним во всех смыслах этого слова фильмом культового режиссера Алексея Германа «Трудно быть богом». Было непросто, было сломано немало копий в обсуждениях этой картины, но одно можно сказать точно – равнодушным она не оставила никого. Это уже говорит о том, что все было сделано не зря.
Но я не буду сейчас писать рецензии и рассказывать о фильме – это я уже не раз делал на разных ресурсах, сейчас мне бы хотелось поговорить о тех мыслях, которые поселились в моей голове благодаря Герману. Скажу только одно – кино мне не понравилось. Но дело не в этом.
Я опубликовал в ФБ такой текст:
«На самом деле, фильм Трудно быть богом - это самый масштабный троллинг в истории искусства. Герман создал откровенное бездарное абсолютно неперевариваемое дерьмо и создал вокруг него небывалый эпический бэкграунд, подав эту дрянь под соусом арт-хауса, интеллектуального полета и акта искусства. И многие простодушно схавали, начав хлопать в ладоши и восхищаться.
И правда - он хотел показать, насколько грязно, низко и глупо человечество. Он заставил людей, считающих себя интеллектуальной элитой, присесть за красиво накрытым роскошным столом, повязать крахмальные салфетки и кушать тремя наборами вилок и ножей какашку. И вот в этом его перформанс, троллинг и акт искусства, а не в самом фильме. Он специально старался сделать его как можно хуже и отвратительней, доказав тем самым, что люди с улыбкой съедят что угодно, если им сказать, что это хорошо и правильно.»
Много протестов вызвала такая моя мысль, и это понятно. Но что конкретно я сделал, на что посягнул? А я вынес за скобки искренность. Вот эту традиционную связь «художник-творение», опроверг мысль о том, что творение – дитя художника, в которое он вложил всё самое лучшее, любимое и бережно собранное.
А я ли эту связь разорвал? Разве не повсеместно в современном искусстве искренность и честность выносятся за скобки? Разве повсеместно не делают современные художники не то, что они хотят, а то, чего от них ждут? Ведь иногда целью и радостью художника является вообще не само творение, а произведенный им эффект, некая поднятая волна. Это давно уже стало нормой в нашем обществе. Говорят, когда нечего сказать, пишут, когда нечего написать, заставляют искать смысл там, куда его никто не вкладывал. Искренность в искусстве давно перестала быть ориентиром. То есть, она существует, но не в самом акте творчества, а в устремлениях художника.
Так вот я, например, уже не вижу какой-то глубокой разницы между утверждениями «Герман 15 лет снимал кино для того, чтобы показать, как низко пало человечество» и «Герман 15 лет снимал кино для того, чтобы показать зрителю, что и он ничем не лучше человечества, которое так низко пало». Сверхзадача – доказать, что человечество безнадежно утонуло в дерьме, причем без исключений – и те, кто понимает, что человечество утонуло в дерьме, и те, кто не понимает, и сам Герман, и его кино, и те, кому его кино не понравилось, и те, кому понравилось. Почему вдруг кто-то решил, что Герман хотел вложить в это кино что-то хорошее, почему мы считаем, что Герман вообще видел смысл снимать хорошее кино?
В общем, мы попадаем в чудовищную бесконечную рекурсию, из которой никак не вырваться, потому что искренность вынесена за скобки. Потому что акт творчества больше не акт созидания. Акт творчества теперь просто акт творчества, без уточнений. Таким мне видится современное искусство.
Я не знаю, как можно подытожить эту мысль, потому что она меня самого пугает. Но какие ещё могут вещи возникнуть в голове после такого кино? А я все-таки по старинке – за искренность.