Обезглавленный стул превращается в табурет.
Нет той стати в надломленной спинке.
В нём, даже в золоте, стула уж нет.
Как нет боксёра в крови на ринге.
Разъезжаются ножки и чехол - лишь саван
Нет той стати в надломленной спинке.
В нём, даже в золоте, стула уж нет.
Как нет боксёра в крови на ринге.
И нет моря в соли для ванн.
Небольшая деталь и финал предрешен Разъезжаются ножки и чехол - лишь саван
Без осанки своей он нелеп и смешон
И годами на чердаке, среди тряпья
Превращаясь в реликт дней былых
Бывший герой главы угла
Рассыхается, теряя лак,
Становясь росписью по пыли.