Проводы

Весна. Месяц апрель.  Едем в аэропорт. Спокойно так, даже можно сказать с каким-то безразличием к тому факту, что кто-то остаётся, а кто-то улетает. Много слов я не говорил, ждал, чтобы она сказала что-то интересное, захватывающее, щемящее.
Нет, молчание. Сидит себе с глубоко задумчивым взглядом девушки, племени то ли навахо, то ли апачей, устремлённым куда-то вдаль.
Я даже специально звук радио поубавил, подумал: наверное, мешает голос диктора. Действительно противный голос у этих современных дикторов.
Но нет, и это не помогло.
Тогда я открыл окна настежь, как на балконе дома, в радость пришедшей весны. 
Бесполезно. 
Молчит и всё. Я заливаюсь, то ли трелью, то ли свистом. 
Хотя уезжаю я. Взяв впервые свой трудовой отпуск, за несколько лет беспрерывной деятельности, еду на десять дней разлуки. Всё это я стараюсь передать на уровне метания мысли через свои бегающие зрачки.
Ни в какую. Уже подъезжаем к самому почти шлагбауму, новоиспечëнному, где всегда берут определённую мзду, если простоишь более пятнадцати минут в аэропорту.
Делаю последнюю попытку. Говорю, что может, здесь постоим, на площадке, ведь есть ещё столько времени до вылета моего рейса (и платить не надо будет, а если и платить то, непонятно зачем и за что).
- Вагон и маленькая тележка. 
Как она сама любит выражаться. И так хитро, по моему мнению, а оказалось на самом-то  деле глупо, улыбаюсь.
- Я думаю, что это ни к чему. 
В ответ я молча, продолжая движение, чуть ли не въезжаю в этот злополучный шлагбаум, проезжаю его на скорости, показывая тем самым, своë пассивное согласие и несогласие. 
Чëрт побери!
Бесполезно. Безрузультатно. Да. Да. Да. Безрузультатно. Через букву "у".
Проходим через контроль. Стоит и смотрит отрешенно так, как я выкладываю, раскладываю и складываю свои чемоданы и баулы, даже, как мне показалось, несколько издевательски.
Я завожусь, как старый самосвал с дырявым кузовом, который почти уже ни для чего не пригоден, но в этом не хочет все гласно признаваться.
Подходим к столику регистрации, куда длинным ручейком вливалась живая очередь желающих улететь.
На мою просьбу, принять мой багаж, сотрудница попросила меня подойти, в порядке очерëдности вылетающих, чем самым вызвав в моëм изношенном организме, требующего отдыха, дополнительный взрыв желчи. 
- Так для чего нужна эта ваша, так называемая вандайн-регистрация? – вскричал я, не заметив, что перепутал некоторые буквы.
- Я требую, немедленной сатисакции! – театрально, по-моему, заявил я, опять что-то упустив, но будучи уверен, что требую какой-то публичной акции.
Подошла другая сотрудница (хорошая), со словами «мерси-перси», «простите-извините», «туда-сюда».
Я с победным взглядом окинул свою… Ноль эмоций. 
Затем мы несколько минут посидели просто так.
Чтобы разрядить политическую обстановку, я посоветовал ей быть осторожней в обратном пути, за рулëм.  Хотя она управляется механизмом на колëсах, без всяких лишних там эмоций, вполне сдержанно, тогда как я же... Ну ладно.
Сфотографировались на память. Сдержанно. Без эмоций.
- Ну, мне пора.
- Ну да, конечно. Пока. Счастливого полёта. 
Как обычно. Как всегда. Как у всех людей. Обычный поцелуй. Не взасос.
Проходя очередной контроль, я, всмотревшись в глаза моей провожающей увидел, родные, небесные звёздочки моей родной степи…
Она быстро уходила. Пройдя очередной баръер, я набрал её номер.
Моя девочка плакала, а я дурак, всю дорогу ждал от неё веселья и смеха.
Всё таки, глупые мы ребята?!