Многие оправдывают отсутствие поступков у Служкина концептуальностью. Дескать, в том-то и суть.
Сермяжная, фольклорная, породившая и Илью-Муромца, сидевшего на печи, и литературного Обломова.
Все эти рассуждения о широкой душе, не нашедшей себе применения в коммунальной реальности неминуемо приводят к страшным неразгаданным загадкам сгинувшей интеллигенции.
Однако я предпочитаю рассмотреть фильм "Географ глобус пропил" вне контекста модной истерии по поводу последнего героя.
Почему бы не увидеть его просто, как фильм?
Драматургически - это плохая адаптация. Там есть две картины точно - про семью Служкина и про поход вместе со школьниками.
Часть про поход явно проигрывает, потому что в этой картине нарастают патетические аллюзии на духовного вождя молодежи, который в метафорическом донельзя эпизоде берет бразды правления в свои диктаторские руки и помогает лодке с молодым поколением не потонуть. Ну и в первом финале эта самая ладка с новым поколением сумеет таки выбраться из волн кризиса к светлому будущему.
Очевидно, что такие спекуляции для современных обществ пространства бывшего СССР принимаются на ура. Отдельные члены которого радуются, что приобщились к великому интеллектуальному наследию русской литературы. Однако тут нет русской литературы. Лучшие образчики оной являлись нечто большим, чем алкоголики без осознанных мотиваций.
Тот же Обломов имел мощнейший внутренний конфликт, и его бездействие действительно было концептуальным - бездействие же Служкина неконцептуально.
Потому что Служкин бездействует временами. А временами он гуляет. Временами соблазняет школьниц. Временами совершает подвиги. Но главнейший изъян, мешающий отождествлять его с великими русскими героями - это отсутствие внутреннего конфликта. Его нет, несмотря на убедительные театральные метания Хабенского между водкой и работой, между женой и другом, и т.д. Слишком много проблем в одном фильме - и это проблема. Нет важнейшего конфликта, из чего бы вытекала суть героя. Но конфликт рассыпается на мелкие конфликты, а ко второму финалу и вовсе выясняется, что главнейшее внутреннее противоречие героя было связано с обыденностью: иначе зачем было режиссеру все завершать эпизодом возвращения в семейный быт? Однако, если так, то чего хотел Служкин?
Свободы? (От жены). Чистоты юности? (От школьницы). Воспитания духа? (У молодого поколения).
Все мотивы Служкина очень размыты и недостаточно конкретны для того, чтобы войти в один пантеон с настоящими классическими героями, отображающими чаяния народа - ведь именно такие амбиции у произведения.
Абстрактность его фигуры вызвана отнюдь не тем, что абстрактность и непонятность и есть квинтэсснция Служкина. Это чистейшая ошибка драматургического свойства. Погнавшись за обширностью характера литературного Служкина, кинематографисты потеряли целостность его персонажа. Возможно, в идеале Служкин должен был стать героем, борящимся за то, чтоб стать героем в эпоху безвременья. Но при неуклюжей и невыверенной экранизации мы имеем просто героя безвременья. В этой разнице и есть суть, причем тоже концептуальная.