Алма-Ату опять тряхануло. Для кого-то землетрясение – стихийное бедствие, ужас, и повод поймать себя на мысли «сцуко, а чемоданчик-то я так и не собрал!». Алмаатинцы и гости столицы в эти самые минуты дружно боятся, паникуют и пишут в твиттер.
А я как-то не сильно боюсь землетрясения. Может оттого, что с детства привык к тому, как реагировали на них мои дедушка с бабушкой. О, это был целый спектакль! При первых толчках бабушка подскакивала, что при ее довольно крупных габаритах было даже несколько опасно для окружающих, и начинала бегать по комнатам с криками «Саша, ептвоюмать, вставай, блять, трясет…!»
Дед же, в честь которого меня и назвали, даже не вставал со своей продавленной пружинной кровати и только ворочался и открикивался: «Да и хер с ним, задавит, и чо?». Бабушка начинала дивно матюкаться, хватала меня и тащила во двор нашей двухэтажки, где к тому времени уже собирались все бабки из всех двенадцати квартир. И ни одного деда, кроме разве глухого деда Скрыпника, которого бабка его вытаскивала на улицу по причине его мелкой и худой комплекции.
Тут же и все кенты – Ромка, Женька, Наташка. Внуков-то бабки в первую очередь хватают. Взволнованно переговариваются, и почему-то все поглядывают на висячую лампочку в дворовой беседке.
А чуть позже, когда бабки уже немного успокаиваются, выползают деды. Обязательно кто-то из них прихватывает с собой «беленькую» за 3-62. За спасение. Бабки, конечно, ворчат, но понемногу успокаиваются, кто-то уже тащит квашеной капустки, еще какой-нить нехитрой закуси, стаканчики…
Еще немного на улице – и бабушки загоняют нас спать. Деды же остаются в беседке - у них стаканчики, шахматы и разговоры. О жизни, о бабках и о землетрясениях.