Мы привыкли представлять свою страну цветущей и зеленой. Но в реальности Узбекистан на 80% состоит из пустынь и полупустынь. Наши предки трудились на протяжении тысячелетий, чтобы сделать эти земли процветающими и плодородными.
В конце XX века пустыни в Узбекистане пошли в контратаку. Пастбища страдают от чрезмерного выпаса скота и деградируют. Жители кишлаков, лишенные угля и газа, вырубают на топливо всю растительность в округе, не оставляя даже корней. Лишь немногие думают о будущем.
На окраине города Джаркургана в Сурхандарьинской области можно обнаружить махаллю с поэтичным названием «Кора янтак». Здесь живет около ста семей. Верблюжьей колючки вокруг действительно много. Пустыня наступает на махаллю, захватывая все больше и больше территории. Ветер разносит песок по улицам. Временами дует сильный и горячий «афганец». Тогда жители закрывают ставни и прячутся в домах от пыльной бури.
Главная улица махалли скромно называется «Бройлерной». Здесь, в доме под номером 92, живет пенсионер Номоз Джумаев и его многочисленная семья.
Фотогалерея: Пустыня
Лес из песка
«Однажды к нам из Бухары приехали люди и собрали всех в школе. Нам поставили кассету и рассказали о том, как можно бороться с песком. Никто, кроме меня, в махалле не заинтересовался и не стал сажать саксаул», — рассказывает нам Номоз-ака.
Среди этих людей были лесовод Абдусалом Норматов и национальный координатор Программы малых грантов Глобального экологического фонда (ПМГ ГЭФ) Алексей Волков.
«Абдусалом был вдохновителем проекта. Он долгое время жил в этих краях. Он рассказал мне, что пустыня наступает, и надо что-то делать. Люди не умеют сажать деревья. Они выкапывают на топливо даже корни. Только берут, но ничего не отдают природе. Абдусалом загорелся идеей их научить», — говорит Алексей Волков.
По рассказам аксакалов, раньше в этих местах были такие густые саксаульные леса, что в них было опасно заходить. Там водились хищники — тигр и гиена. Последнего тигра в Сурхандарье убили в 1971 году. Но местные жители видели еще одного в 1986 году — на берегу Амударьи.
Номоз-ака вдохновился идеей восстановить лес. Местный бизнесмен разрешил использовать его землю. ПМГ ГЭФ выделила деньги на приобретение саженцев. И… ничего не получилось. В первый год саженцы саксаула не прижились.
«Я начал сажать и все засохло. Сначала я не знал, как сажать правильно. Оказывается, нужно было добавлять к корням немного глины. Я это понял и начал делать все заново», — сказал Номоз-ака.
Неудача не остановила «победителя пустыни». В 2010 году он начал высаживать саксаул и другие пустынные виды снова. И в течение трех лет он посадил вручную около 15 тысяч саженцев.
«Мне помогала только семья. Работали все — и сыновья, и невестки, и дети. Было очень тяжело», — вспоминает Номоз-ака.
Сейчас лес представляет собой внушительную территорию размером в более чем 50 гектаров. Это 35 футбольных полей или 3 площади Мустакиллик. Из конца в конец нужно ехать на автомобиле — пешком слишком далеко. Саксаулы здесь высоки — порой намного выше человека. Вокруг них цветут кустарники, пробивается трава, роют норы грызуны и рептилии. Настоящий лес. Пока еще очень молодой — ему всего восемь лет.
«Когда я приехал посмотреть на результаты спустя несколько лет, я был ошеломлен. Это потрясающе», — говорит Алексей Волков.
«Я не знаю, почему никто не следует моему примеру», — говорит Номоз-ака. Он показывает рукой на пустыню вокруг: «Вот у этой земли есть хозяин — но он ничего там не выращивает. Представьте, какой зеленой бы была наша страна, если бы каждый сажал деревья».
Номоз-ака сетует, что люди не только не хотят восстанавливать родной край, но и продолжают его отравлять. Через дорогу от «его леса» образовалась стихийная свалка. Местные власти не торопятся ее убирать, несмотря на просьбы Номоз-ака. Очень красноречиво.
Фотогалерея: Лес
Портрет героя
Хозяйство Номоз-ака — это «ВАЗ-2101», лошадь по кличке Бек, овцы, козы, немного зелени на грядках и тутовники. Здесь нет газа. Невестки пекут лепешки в тандыре и продают в местном магазине. Стаж работы водителем на местной птицефабрике оказался недостаточным для безбедной жизни на старости. Пенсия у Номоз-ака — 250 тысяч сумов.
В свои 63 года он прошел и огонь в виде испепеляющей сурхандарьинской жары, и воду в виде снега. Служить в Советской армии ему выпало на Чукотском полуострове. Медные трубы свалились на него в виде корреспондента «Газеты.uz». До этого про его лес не знали даже близкие друзья.
«Я даже не представлял себе, что это он посадил лес. Он никогда не просил помощи, хоть я и был раньше председателем махаллинского комитета», — рассказывает лучший друг Номоз-ака Кулмурод Эшмурзоев. «Он мне открыл секрет про лес только в 2015 году. И я очень удивился. Вот такой он скромный человек».
«На меня никто не обращал внимания из властей, никто не помогал, но и не мешал. Один раз хоким Сурхандарьинской области проезжал мимо на машине, увидел мой лес и остановился. Спросил: „Кто это сажал?“ Но меня дома не было. Он попросил передать мне спасибо», — рассказывает Номоз-ака.
«Проблема Джаркургана не уникальна, пустыни, как и другие экосистемы с экстремальными условиями, очень уязвимы. Именно поэтому успех Номоза Джумаева — это превосходный пример, как восстановить пустыню с минимальными внешними инвестициями и базовыми знаниями. Сюда надо возить экскурсии из других пустынных районов нашей страны, Номоз-ака надо приглашать рассказать о своем опыте по всей Центральной Азии. Ведь главное — это желание вернуть продуктивность пустыне и оставить что-то для своих потомков», — считает ландшафтный эколог Рустам Мурзаханов, сотрудник немецкого Фонда Михаэля Зуккова.
Если вы зайдете к нашему герою в гости, он наверняка покажет вам грамоту в рамочке — благодарность за воодушевляющий проект, подписанную предыдущим представителем ПРООН в Узбекистане Стефаном Приснером. Это единственное материальное свидетельство признания заслуг Номоз-ака.
Рубрика «Сельская жизнь». Невестка Номоз-ака сообщает: 15 февраля корреспондент сурхандарьинского телеканала «Ишонч» Эльёр Куруглиев провел отважное расследование в школе махалли «Кора янтак». Он снял сюжет о найденных им нарушениях. Невестка, которая вела кружок волейбола, взяла в группу больше детей чем полагается. У медсестры обнаружились лекарства, срок которых истекал 28 февраля.
Сюжет показали на видеоселекторном совещании в хокимияте, и 19 февраля их уволили. В придачу еще и директора школы. И тренера таэквондо. Он просто в кадр попал случайно. Больше в школе махалли «Кора янтак» нет ни медсестры, ни тренеров по волейболу и таэквондо. Корреспондент Куругулиев, возможно, получит премию. Хочется его спросить: «Коллега, почему же ты не сделал сюжет про лес?»
Фотогалерея: Фрагменты
Битва за ресурсы
Никакого дохода посаженный лес семье Номоз-ака пока не приносит. Он не рубит здесь деревья для своих нужд или на продажу. Только аккуратно собирает верблюжью колючку для тандыра. Но специалисты считают, что потенциал у леса огромный.
«Это модель развития, в которую мы начали верить и которую рассматриваем для внедрения по всей стране. Каждый фермер может восстановить пустыню, начать в меру выпасать скот и добывать дрова. По нашим расчетам, в год с одного гектара восстановленной пустыни можно заработать от 300 до 500 долларов», — говорит Алексей Волков.
Чисто теоретически, пользование лесом размером в 50 гектаров может принести около 1600 долларов дохода в месяц. Немалые деньги даже для столицы.
«Мы хотим сказать: если вы будете рассматривать пустыню как природный капитал, если восстановите ее как Номоз, вы будете зарабатывать деньги. Сейчас мы уже делаем подобный проект в Фаришском районе Джизакской области», — говорит Волков.
Но не все так безоблачно. Оказалось, что только посадить лес недостаточно. Люди не только не желают следовать примеру Номоз-ака, но еще и… стараются уничтожить плоды его труда. Большую часть времени Номоз-ака и его семьи сегодня съедает охрана леса от своих же односельчан и окрестных жителей. Они пытаются пасти в лесу скот, который уничтожает молодые растения, а также вырубают деревья.
«Со сколькими людьми я уже дрался, ругался. Мы вынуждены охранять лес днем и ночью. Приезжаем на „Жигулях“ с сыновьями, ставим топчан, ночуем здесь», — сетует Номоз-ака. Границы леса пришлось усыпать битым стеклом. До этого в лес браконьеры заезжали прямо на автомобилях, вырубая деревья на дрова и собирая колючку.
Номоз-ака называет лес «своим». Но его юридический статус неизвестен, и непонятно, кто должен помогать в его защите. У него нет никаких документов на землю, только устное разрешение, когда-то данное местными властями и бизнесменом, разрешившим использовать его землю.
«Если эта земля ничья, он может взять ее в аренду. Это единственный способ защитить ее. Потому что в законодательстве нет прямых норм, которые бы защищали такие лесопосадки», — говорит Алексей Волков.
Я думаю, что Номоз-ака был бы рад получить документы на свой лес, чтобы чувствовать себя защищенным. Я надеюсь, что местные власти поддержат его в этом и помогут.
Сам же он просит только об одном: «Мне нужны еще саженцы. Я не могу покупать их из своего кармана. Еще тысяч десять, пятнадцать. Тогда я посажу еще 30 гектаров леса. Можно и больше. Сколько дадут, столько и посажу».
Номоз-ака — счастливый человек. Он вырастил детей. Построил дом. И посадил не одно дерево, но целый лес.