Посвящается моему другу, Маколею Карсону Калкину
Я пьющий. Ну, вы знаете, эдакий небритый, в сером пиджачишке, в карманах которого покоится початая фляжка коньяка. Острый такой и сердитый.
Вчера я допустил ошибку. И теперь у меня нет трех пальцев: указательного, среднего и половины безымянного. Я часто допускаю ошибки. Поэтому печатать довольно-таки сложно. Но жить без пальцев – весело. Только неудобно пользоваться телефоном. В мобильном, который я отобрал у школьницы, очень маленькие кнопки.
Как я уже сказал – я пьющий, но живу в аккурат напротив акимата. И мне хорошо видно в окно как снуют и копошатся эти мерзкие людишки, работающие тут. Туда-сюда. Галстуки.
Я пью коньяк, хихикаю и стучу костяшками уцелевших пальцев по столу. Десять минут назад, я, пересиливая боль, позвонил в этот самый акимат и сказал, что в здании заложена бомба. Большая такая, красивая и неебически опасная бомба.
Выбегают. Без шапок, некоторые даже без пальто. Как пить дать - простудятся, при нашем-то климате. Звонят. Родным, женам, любовницам, детям–наркоманам, друзьям–педерастам. Если фильмы не врут, то скоро должны приехать саперы. Не врут.
Я достаю из пепельницы окурок пожирнее, закуриваю и прикладываюсь к фляжке. У здания, снуют люди в костюмах и постоянно указывают в сторону моего окна. Я хихикаю.
Я пьяненький, мне хорошо. Спокойно.
Звонят в дверь. Быстро работают, черти. Надо полагать - будут бить. Вот только похуй мне. И пусть это не важно, но меня греет одна бесполезная мысль – отпечатков на телефоне они не найдут.