Событие это имело место быть в Бетпак-Дале, к западу от озера Балхаш, в солонцах, неподалеку от трассы “Шу - Тараз”. В этих координатах расположен вахтовый поселок, в котором живем мы - рабочие и служащие меднодобывающего карьера.
Вахтовый - от того, что живем мы в нем по пятнадцать дней. Но люди, живущие неподалеку, в окрестных селениях, работают в основном на постоянной основе.
Так работает и героиня этой истории…
Подъем у нас в шесть, но мне, начальнику вахты, полагается вставать на час раньше. Нужно принять отчет охранника, ночную смену, обойти территорию.
 |
Завершая обход, я увидел одинокую фигуру на заднем дворе конторы. Подойдя ближе, узнал Дамеш, нашу прачку. Она сидела на корточках, по-сиротски втянув плечи, курила и плакала.
Её полное имя - Даметкен.
Женщина маленького роста с выпирающим животиком, вечно взъерошенными волосами, и глазами - пуговками. Сорокапятилетняя мать-одиночка четверых детей.
Все дети её были от разных отцов. Она никому об этом не говорила, но это почему-то знали все. Последний муж бросил её два года назад с годовалой дочкой. Кроме как прачкой, Дамеш подрабатывала кухонной рабочей. За что к своим тридцати тысячам получала ещё пять…
- Дамеш! Что случилось? Почему ты плачешь?
- Все нормально. Просто настроенье сондай (такое).
- Давай только ты врать не будешь. Из-за сондай настроенья не выкуривают с утра полпачки сигарет. И не льют столько слез.
- Ты все равно не сможешь помочь.
- Может быть и не смогу. Но поговорить тебе все равно с кем-то надо. Пойдем.
Веду её в кабинет. До наряда ещё полчаса.
- Поклянись, что никому не скажешь!
- Давай делись.
- Ты мою старшую дочь помнишь, Асемгуль?
- Помню. И что?
- Аяғы аур сол иттын қызыны! (Беременна эта сукина дочь!) На третьем месяце! Қүдай – ай! За что мне это все?! Все ведь для них! Тяну как ломовая лошадь! Солнца не вижу! Я ей говорю: Асема, доченька, пойдем к нему. Поговорим. Не захочет тебя замуж брать - заяву на него напишем. Или денег пускай даст. Так она мне отвечает: нет, мама, я за него замуж не пойду. Ол мен (с ним) просто так получилось. Мен әлі жаспың и ещё нормальный жигитке тиемын ( А я ещё молода и найду себе нормального парня.) И к нему вы не ходите! А если пойдете, говорит, повешусь или за ток схвачусь. Вот так вот. А ей ведь всего восемнадцать лет. Вся жизнь у неё впереди, у доченьки моей! Понимаешь?
Я понимал.
И боялся что-либо сказать.
- Давай поступим таким образом. Я дам тебе три дня отпуска, и ты попробуешь решить свои проблемы.
На том и порешили.
Выкрутился.
Через три дня она приехала.
- Все еще хуже. У нее не третий месяц, а шестой. Аборт уже нельзя делать.
- И что вы решили?
- У меня в городе мамашина двоюродная сестренка живет. Большой человек. Врачом работала. Она должна помочь. Ты это, можешь мне трудовой отпуск не по графику, а?
- Могу. Куда деваться.
Подписал ей отпуск, и она уехала.
А время побежало дальше.
Через два месяца она вернулась.
Посвежевшая. Улыбчивая.
Увидев меня, обняла.
- Ну, как ты?
- Шукур, Слава Богу, все хорошо! Дочка моя, мальчика родила. Четыре килограмма двести граммов. Наша порода. Помнишь, я тебе говорила про мамкину сестру? Она нам помогла. Богатую семью нашла. Им отдали. Так что все нормально. У меня только бір просьба к тебе есть.
- Говори.
- Можно я сегодня вечером в столовой қүдай - тамак сделаю? Баурсаков настряпаю. Богу ведь спасибо сказать надо. Так нам помог! Тем более завтра пятница – жума. Семь лепёшек пожарю, раздам, чтобы мальчишечка наш счастливый был.
Ладно?
Было душно...
Она что-то ещё говорила.
Показывала, суетливо размахивая руками.
А с лица на юбку капал пот, образуя темное пятно.