Тузельбек - мужчина сорока восьми лет. Реально существовавший на территории нашей республики.
- Атаның басы қатын! Тірі еқен ғой!( Ох и баба! Живая еще!) Возглас восхищения, вырвавшийся из груди Тузельбека, когда он увидел вставшую после вчерашних побоев жену.
Любил он ее.
Берік - эй! Берік! Таста мына итаяқты! Қәзір анау Вася Поповтың сменасы келеді, олар жөндесін. Жүр, лучше жүз грамм тартып ал, бас емде. Жумысты не ғыласың, қойшы тегі. (Берик! Берик! Брось ты эту железку! Сейчас Васьки Попова смена придет, пускай они ремонтируют. Пойдем лучше сто грамм засади. Голову вылечи. Забудь ты про эту работу.)
Окрик Тузельбека на молодого товарища, который хотел начать ремонтировать «Т – 170» - бульдозер, на котором они работали .
Тузельбек разговаривает со сменщиком.
- Вася, а Вася, ты где живешь, в Казахстане?
- В Казахстане, Толик, в Казахстане.
- В Казахстане живешь болса, то ты должен работать, а я должен сидеть, отдыхать, понял? Потому что я казах, понял? Қоймаймын! (Не перестану!) – реплика в сторону. Қазақтардың намысын көтеру қереқ (Надо поднимать гордость казахов)! Ата-бабамыз дәстүрі… (Традиции наших отцов..) Тузельбек встает, окидывает всех мутным взглядом и падает .
- Өшті ( Отключился) - констатировали собутыльники.
Утро. Тузельбек бьет Ганибета- оралмана. Тот не дал ему в долг бутылку.
- Шаныраққа кара, сұмырай ! Шаныраққа! ( Смотри на остов, гад! На основу смотри!) Менің жерімде тірілік істейсін! ( На моей земле дела делаешь!) Дүкендер құрасын!(Магазины ставишь!) Мал ұстайсын!(Скотину держишь!) Сол малдаң ет сатасын базарда! ( От этой скотины мясо на базаре продаешь!) И еще бахча саласын!( Бахчу сажаешь!) И сен маған әңгіме айтасыңба?! ( И что- то мне еще говоришь?!) Какой -то бір оралман?! Өлтіремін, падла!
Тут подбегают сыновья Ганибета, и теперь бьют Тузельбека.
- Эй! Қазақтар! Қайда карап жүрсіндер?! Қырып-жояды бұл оралмандар! Қырып- жояды!(Эй! Казахи! Куда вы смотрите?! Убивают эти оралманы! Убивают!)
Тут Ганибет отталкивает своих детей. Заходит в магазин. Выносит две бутылки водки.
- Эй, Тузельбек! Міне саған. Арақтан өл, сүйреу! Және әлі мен- қазақпын ! Еске сақта!( Эй, Тузельбек! На, тебе. Сдохни от водки сволочь! И еще - я казах. Запомни!)
Тузельбек поднимается. Аккуратно засовывает водку за ремень брюк. Поправляет рубашку.
- Егер қазақ болсан, қазақ сияқты өмір сүр, түісіндің бе?! (Если ты казах, то и живи по-казахски, понял?!)
Тузельбек с товарищем выпивает у себя дома.
- Бір шапалақтан жатқызамын, сенесін бе?(С одной пощечины положу, веришь?)
- Сенемін, Тузеке. Саған сенбесем, кімге сенемін? (Верю, Тузеке. Если тебе не верить, кому верить?)
- Шапалакпен емес, саусақпен сындырамын! Сенесін бе?(Даже не пощечиной, пальцами сломаю! Веришь?)
- Иә, Тузеке. Иә. Конечно сенемін.( Да, Тузеке. Да. Конечно, верю.)
- Жо-о-оқ, сен сенбейсін.(Не-е-ет, ты не веришь.) Қазір тоқтай тұр...(Сейчас подожди...) Танзилля, ай, Танзилля!
- Тузеке, не істейін деп жатырсын сен? (Тузеке, ты что собираешься делать?) Қойсай, ұят болады!(Не надо, стыдно будет!)
- Ешқандай да ұят жоқ! ( Никакого стыда нет!) Менің қатыным ол!( Это моя баба!) Танзилля! Қайдасын сен?! ( Где ты там?!)
- Не болды? ( Что случилось?)
- Танзике, мұнда тұршы ( Танзике, встань вот сюда), - он показывает пальцем на свободное возле стола место.
- Не болды?! (Что случилось?!) Неге тұрамын мен?(Зачем я буду вставать?) Не ойлап таптың сен, тағы да?! (Что ты опять придумал?)
- Тұр, айттым ғой саған!!! (Сказал же тебе, встань!!!)
Танзилля, зная, что спорить с мужем чревато еще большими неприятностями, встает на указанное место.
- Енді? (И что теперь?)
- Енді ал!(А теперь получи!), - коротким взмахом, одними лишь пальцами Тузельбек бьет ее по подбородку. Танзилля падает, как подкошенная.
- Көрдің бе, қалай құлады ?! ( Видел как упала?!) Әлі бар күш, әлі бар!( Есть еще сила, есть!) О, менің балам келді ғой! (О, мой мальчик пришел!) Бері кел папасын сүй ( Иди сюда, поцелуй папу) - в комнату зашел его средний сын.
Всего их у Тузельбека было трое. Старший учился в районной школе- интернате. Средний в третьем классе. Младшему пять лет.
Мальчик подбежал к матери и попытался ее поднять.
- Мамаңды таста.( Брось мать.) Сен еркексің ғой! (Ты же мужик!) Бері кел. Маған кел!!! ( Ко мне иди!!!)
- Бар (Иди), - только и смогла выговорить Танзилля.
Мальчик, опустив голову, подошел к отцу.
- Кімнің баласын сен,а? (Чей ты сын,а?) Кімнің?
По лицу сына текут слезы.
- Айтсашы енді! (Скажи уже!) Айт!
- Папаның (Папин), - чуть слышно произносит он.
- Вот! Менің балам молодец! Бар.Эй, Танзилля! Тұр давай! (Вставай давай!) Балаларға кара!(За детьми смотри!)
- Менің болашағым қандай?(Как тебе моя семья?)
Оборачивается к своему собутыльнику, который уже начал засыпать.
- Қандай, а?
Ночь. Тузельбек идет со старшим сыном. Он приехал отдохнуть. Идут околицей. Толкают двухколесную тачку. Колеса у тачки хорошо смазаны и не скрипят. Днище, чтобы не громыхало, выложено мешковиной.
- Қорқатын ештеңе жоқ, балам,қазір барлығы ұрлайды (Страшного ничего нет, сынок, сейчас все воруют). Бастық, механик, завсклад, завгар - бәрі. Бізге де ептеп, жайлап, движения жасау керек. (Нам тоже потихоньку нужно, не торопясь, свои движения делать.) Ұрламай өмір сүрмейсін казір.(Сейчас не своруешь - не проживешь.) Мен осы радиаторды баяғыдан бері көріп қалдым.(Я этот радиатор давно заприметил) Где-то, жүз елу, жүз алпыс килограмм, таза мыс шығады.( сто пятьдесят, сто шестьдесят килограмм чистой меди выйдет). Мен сені әдейі күттім (Я тебя специально ждал.) Екі- үш рейс жасаймыз (Два-три рейса сделаем.) Бір «бусик» алам сені мектепке апарайың и мыс өткізейін (Найму «бусик», тебя в школу отвезу, и заодно медь сдам.) Тамаша болады..Тамаша (Хорошо будет... хорошо...) - голос Тузельбека теплел от мыслей, сколько удовольствий может принести ему завтрашний день...
Год спустя...
- Танзиляяя! Тан- зи- ля!!! Шық! Шық бері! Оңбаған қатын! Жексұрын! Не жасадың сен?! Не жасадың?! Өл- өлгенше бүлдірдің ғой! Шық!
(Танзиляяя! Выходи! Мразь! Тварь! Что ты сделала? Всю жизнь испоганила! Выходи!)
Так кричит лысый, полный человек. На нем большого размера брюки, которые с него сползают, грязная рубашка, расстегнутая на животе. На ногах кирзовые боты без шнурков. По всему видно – человек этот явно не в себе.
Я не был в своем поселке почти два года, и все, что в нем происходит, мне интересно.
- Шық ! Өлтіремің, сушка! (Выходи! Убью,сука!)
Дело происходит около поселковой больницы. На крыльцо выходит маленького роста женщина, в белом халате, и идет по направлению к нему. Завидев ее, он разворачивается и убегает. Аульная детвора свистит и хохочет ему вслед. И правда, смешно видеть большого толстого мужика, убегающего от маленькой женщины. Что-то было знакомое в этом мужике. Где же я его видел?
- Это Тузельбек, - голос сзади. Оборачиваюсь, это наша соседка тетка Валя, или как называла ее моя бабушка - «Валя деген катын».
- Точно! А это же его жена, тетя Танзилля! Только чего же с ними случилось-то? Я помнил Тузельбека крепышом, и пьяной грозой поселка.
- Тебя сколько не было дома? Два года? Ну, тогда ты ничего не знаешь! Домой идешь, пойдем, расскажу.
Глаза Вали-катын блестели от удовольствия перворассказчика.
- Случилось это почти год назад. Тузельбек своровал в автобазе радиатор медный. Повез его в райцентр вместе с сыном. Хорошие ему деньги за него дали. Так он сыну пять тысяч дал, и возле интерната на скамейке оставил. А сам, как полагается, пить, гулять. Домой с двумя проститутками приехал. Мои деньги, мол, что хочу, то и ворочу. Танзилля, бедная, от стыда голову не поднимала. Я к ней в больницу как-то раз пришла и говорю - брось ты его, на кой он тебе, позорит только. А она плачет, глаз не поднимает, но молчит. Укольчик мне - тяп и пошла восвояси. А тот с теми двумя так и живет; одну кроет, одну за водкой посылает. Совсем крыша съехала у него. И вот раз загоняет он их троих, проституток этих, значит, и Танзиллю, бедняжку, и давай всех окучивать ручкой от швабры. Я уж в таких подробностях все знаю, потому как сестра ее, Марзия, мне потом все рассказала. А тут сын их средний пришел, и за мать заступаться давай. Так он эту палку об него и сломал, вместе с рукой мальчишкиной. Тут у нее наверно сердце-то и не выдержало. Вызвала она машину и сына в район, в больницу. А младшего-то, давно уж к матери в свой аул отправила. А проституткам тем, говорят, денег дала - нате, мол, вам, только уезжайте. Те и рады. Потом в больницу пошла. Уколов разных взяла. Домой пришла, в комнату, а муженек-то давно десятый сон видит. Обколола она его, значит, лекарствами разными. И отрезала, хозяйство. Яйца, проще говоря. Обработала, перевязала. Бутылку поставила в изголовье и уехала к сыну в больницу.
Он, когда все понял, сутки дурниной выл. Все убить ее обещался. Пил недели две, не просыхая. А потом с ума и сошел. В дурдом его определили. Родственники-то поначалу засудить ее хотели. А потом посовещались меж собой. Троих детей-то кто воспитывать, кормить будет? Простили. А сыновья, говорят, горой за нее. А Тузельбека потом привезли. Вот такого вот, плешивого, да толстого. Брат его старший пожалел, взял к себе. Жрёт, говорит, много, а работать не любит. А на праздники или гулянка какая, в общем, когда нальют ему, идет в больницу материть ее. А как увидит, бежит от нее что есть ноги. Боится.
Ну, вот и пришли мы. Давай, мой хороший, до свиданья. Молодец, что приехал, родителей хоть порадовал…
И засела история эта во мне занозой. И саднила - расспрашивал десятки очевидцев, выслушивал столько же слухов, сплетен. Не мог до конца во все поверить.
И теребила - выложить в буквы.
Выкладываю.
Все, что есть в этой истории, все, к сожалению - правда.
А Тузельбек недавно умер.
Рассказывают, что хотел проглотить куриное яйцо и задохнулся.
На похоронах была Танзилля...
Говорят, даже всплакнула.