«Заметки» мы стали собирать осенью. История писалась и редактировалась, да так и не получилась и осталась лежать в архиве. Наверное, потому что была чересчур унылая. Зимой я поняла, что может быть еще тоскливее, и местами переписала повеселее.
Я обожаю Жилгородок – район в Актобе, в котором я живу. Основная его часть «еще пленными построена». Так любят говорить коренные жители. Обожаю Жилгородок с 2010 года, когда переехала сюда «замуж». Раньше я мало себе представляла, как и чем он живет. Сейчас я могу сказать три ключевые вещи: завод, послевоенная архитектура, марихуана. Район строился для работников Актюбинского завода ферросплавов и был очень хорошо спланирован как целостный жилой район. О, так вот что мне нравится – целостность! Ее в городе маловато, и Жилгородок цепляет компактностью и стилем. ДК металлургов, ФОК, поликлиника, филармония, школа, аллеи и двухэтажные дома – все близко и по одному образу и подобию.
Говорят, что начале нулевых жителям обещали отремонтировать сердце Жилгородка и уподобить его Европе со всеми этими красивыми фонарями и маленькими кафе. Не сложилось. На первые этажи домов около филармонии так и просятся кафе, и одно правда было открыто, недолго поработало, трансформировалось в площадку для детских дней рождения, а сейчас вовсе закрыто. Несмотря на красоту, Жилгородок считается частью города, удаленной от центра и с повышенным криминальным фоном. Наши с мужем родители знают, наверное, сотню историй сложных судеб местных жителей, некоторые из которых могут переплюнуть сюжетную линию «Громовых».
Родители рассказывают, что наш дом был построен в 57-м году, а позже в качестве эксперимента его дорастили, надстроив третий этаж, поэтому дом считается новее большинства других. И нам вроде как повезло. Банк не считает дом доисторическим старьем, и мы можем воспользоваться большими кредитными благами. Между прочим, остатки бараков военнопленных до сих пор можно найти в районе городской промзоны. Говорят, во время основательного ремонта в домах находят записки и надписи на японском языке.
Некоторые квартиры в доме были коммуналками. И знаете ли, некий коммунальный дух сохранился. У нас нет кондоминиума, КСК и прочих прелестей цивилизованного жилищного управления, потому что на создание какой-либо его формы у жителей нет ни времени, ни желания. В доме нет подвала, и вся отопительная система скрыта под деревянным полом жилых комнат. Ежегодно начало сезона символизируют срочные промывки батарей и пробежки к элеватору.
Тем не менее, самоуправление это неплохо. Когда некому жаловаться, люди начинают персонально и коллективно работать ручками. Жители подбирают бутылки пива и окурки во дворе, красят бельевые столбы, двери, белят подъезд и стены дома, пропалывают и поливают палисадник, собираются два-три раза в год на капитальный субботник, моют лестничные площадки и вкручивают энергосберегающие лампы в плафон. Ну ладно, муж вкручивает очередную энергосберегающую лампу, когда предыдущую коммуниздят. Вот он, краткий список дел по дому. Однажды, прельстившись чистотой и уютом, на втором этаже уснул бомж. Громко храпел всю ночь у двери тети Аси. Она уж было собралась его отмыть да приютить, да гость скрылся на утро.
Двери подъезда сохранили отметки роста местной детворы. Вон, видно, как старательно муж выковыривал букву Z.
Недалеко от дома начинается «стометровка» – аллея от ДК Металлургов до начала центрального проспекта, которую я обожаю, несмотря на обилие пьющей и курящей молодежи и стародежи летом. Круглый год я хожу за продуктами по стометровке, мимо филармонии и фонтана, и часто поход затягивается. Давно исхоженные места обнаруживают что-нибудь, что просится кхм-кхм в инстаграм.
- Ке паса, амиго? Котов полно, они писают на подоконники, орут, спят в клумбах и ведут себя как хозяева.
После следующей фотографии в комментариях в инстаграме меня спрашивали, в каком это страшном месте я живу, и не туалеты ли это? Нет, это сараи и здание Актюбинскглавснаба. Клянусь, я была в этом снабе и видела в чьем-то кабинете карту СССР. По рассказам старожилов, раньше на крышах сараев паслись козы. Одной ступени им хватало, чтобы забраться наверх и пощипывать траву, остатки которой до сих пор прорастают.
Я коллекционирую замурованные окна и уродливые балконы Жилгородка. Не люблю и тех, и других. На жилгородских домах балконы смотрятся особенно странно. Родная конструкция с гипсовыми перилами и лепниной редко где сохранилась. В большинстве квартир нет кладовок, и мы превращаем в склад балкон, храним на нем кучу ненужного или старого барахла, стеклим пластиковыми окнами, чтобы гармонично выглядело изнутри. А снаружи получается дом, у которого множество балконных прыщей. Не стеклить – холодно, стеклить – некрасиво. Эх…
Окна просто закладывают кирпичом и никак не маскируют.
(Дальше будет не так мило).
Осенью мы с мужем взяли фотоаппарат и прошлись по району. Нас приспичило снимать бесконечные лужи, ямы, подтопленные улицы, мусор и грязь. Осенью и весной большая часть города превращается в один большой тренажер по стрессоустойчивости, ловкости и прыжкам в длину.
Наш дом собрался заняться заделкой ям в сухой сезон, но через две недели после съемки приходили геодезисты, с серьезным видом обмерили и двор, и нашу микроскопическую улицу. Сказали, что «акимат все здесь отремонтирует и дорогу закатает». Fuck yeah!
Ремонт, видимо, сделается по программе «Дорожная карта». Со слов акима города, по этой программе уже отремонтировано около 300 дворов. Всех трехсот дворов мы не видели, но, справедливости ради, стоит показать мой родной двор на Сазде, отремонтированный в 2010 году, аккурат перед нашей свадьбой. Я помню, как приехала из Алматы за месяц до торжества, и чуть челюсть не выронила. Мама рассказывает, что пока шел ремонт и громыхали укладчики, каждый день говорила спасибо рабочим.
Новые контейнеры и ограду свалки поставили недавно, как во многих дворах города. В прошлом году в качестве эксперимента на свалке устанавливали скрытые камеры, записи которых даже показали на КТК в вечерней программе новостей. Но жителям нипочем, продолжают играть в боулинг бытовыми отходами.
Заметно, что страйки случаются редко. Наверное, из контейнера выскакивает дежурное пугало, и в панике люди бросают пакеты на полпути. Первый этаж моего дома занят магазинчиками, которые сбрасывают отходы в ту же свалку. В основном это большие картонные коробки и полиэтиленовые упаковки.
Вернемся в Жилгородок. Мы пошли по проспекту Мира в сторону улицы Рыскулова.
Мимо школы №26.
Прошли улицу Актюбинскую.
И попали, наконец, на улицу Рыскулова.
На фото, бывшее малосемейное общежитие, комнаты которого сейчас приватизированы и превращены в квартиры. В этом общежитии поселились родители мужа сразу после свадьбы. Здесь родились все трое их сыновей. Мама помнит сотню историй из общажной жизни и часто вспоминает, как однажды сняла с сушки пододеяльник, полный картофельных очистков, бутылок и прочего домашнего мусора. Оказалось, что соседи сверху поленились и вынесли мусор кратчайшим путем!
Зашли в соседние дворы, где детская площадка отделена от свалки забором из профлиста. В промежуток между забором и землей мусор выносит на детскую площадку.
Мой рост 160 см. Беспощадно. Мне никогда не стать звездой баскетбола.
Собакена невозможно было не сфотографировать.
Таким способом традиционно загораживается проезд автомобилей во двор. Я помню, родители тоже устраивали такую самодеятельность.
Присмотревшись к балконам, мы заметили надпись, уложили фотоаппарат и потопали обратно.
