Вчера было 50 лет со дня рождения Ольги Борисовны Марковой. Светлая память и огромное спасибо ей за всё, что она сделала для меня лично.
Я должен написать несколько сумбурных слов, потому что память об этом человеке очень важна для меня и не только для меня. Журнал "Аполлинарий" и фонд "Мусагет" заложили важную основу для того, что делают ныне казахстанские писатели, вышедшие к читателю после 1991 года - как в творчестве, так и в самом процессе литературного бытия - от фестивалей до курсов и издательских проектов.
Курс от “Мусагета” был едва ли не единственным профессиональным литературным семинаром на тот момент, разве что можно вспомнить летнюю школу Союза писателей. И преподаватели, которые читали лекции по теории и истории литературы были высшего класса - Виктор Бадиков, Любовь Туниянц, Аслан Жаксылыков, Галина Булгакова - влюблённые в в слово люди. Девять лет эти люди показывали другим, что такой истинный кайф от чтения, учили проникать в текст, раскрывать его тайну. А Ольга Борисовна на практике показывала, где ты оплошал в собственном письме.
Да, безусловно, она была очень жёстким человеком - стальные нервы, холодный и расчётливый ум, вкупе с потрясающими познаниями отнюдь не только в гуманитарной сфере - человек, который мог убить словом. И который жил ради слова, стараясь помочь молодым литераторам откинуть ненужное и осознать себя, она старалась показать возможности и тупиковые ходы, вероятно осознавая, что при жизни плодов своего труда можно и не увидеть.
Вся эта мощь была заключена в хрупком теле инвалида-колясочника, для которого обычный риновирус мог стать смертельным. Я помню, как однажды нёс это тело к машине скорой помощи и в голове моей никак не умещалось, что вот сейчас я несу человека-библиотеку и он настолько беспомощен, что мне страшно, страшно оттого, что завтра его может не стать.
Пять лет назад, 5 декабря её не стало и было очень странно видеть пространство без неё. но оказалось - всё было не зря. Открытая литературная школа, основанная коллегами и учениками Ольги Борисовны продолжила работу "Мусагета", по иному продолжила, и это хорошо, не думаю, что Маркова с её перфекционизмом и стремлением к развитию порадовалась бы застою и слепому следованию устоявшейся схеме.
Я уверен, никто из тех, кто был знаком с Марковой, не остался неизменен после этого знакомства. Можно, конечно, предъявить претензию к её методу работы - это иногда было жестоко, иногда - унизительно для некоторых участников, но литература это вообще суровая штука, где никто и никогда не простит тебе ошибок, - школа же Марковой по обнаружению собственных и чужих слабостей дала очень много тем, кто нашёл в себе силы продолжать писать. Она же, эта метода, подозреваю, многих привела к фрустрации, сломала, кстати, и некоторых, кто писать продолжил и, вполне на этом поприще неплохо себя чувствует. Могу ли я осуждать? Нет, не могу и не буду. Я поиграл несколько раз в литературную няньку с недостаточно талантливыми авторами, и говорю - метод Марковой куда как честнее и действеннее. Хотя к концу жизни она стала мягче, но не скажу, что это сказалось на семинаре в лучшую сторону.
Мне довелось не только учиться, но и работать с Ольгой Борисовной над "Аполлинарием" и книжной серией "Мусагета". Работа с ней сделала меня сильнее, сотрудничество с ней и отстаивание перед ней своих позиций - одна из лучших школ в моей жизни. Думаю, не только в моей.
Я так и не успел сказать ей спасибо при жизни. Но не перестаю повторять про себя: "Спасибо, Ольга Борисовна!"