Президент страны предложил в обозримом будущем рассмотреть вопрос переименования страны в Қазақ Елі. Чем вызвано это заявление, и что от этого изменится?
Вопрос «ребрендинга» страны давно витал в воздухе - в первую очередь потому, что постколониальное общество переживает поиски так называемой постимперской легитимности. Это не связано с уникальностью коренного этноса или его особым путем развития, не имеет отношения к логике, никаким образом не пересекается с общественно-политическими проблемами страны, и, что главное – это неизбежно в заданных стартовых условиях. Сейчас много говорят о том, что «Казахстан» отдает «персидскостью», и надо бы вернуть имени государства тюркское звучание. Вроде бы аргументировано, однако, например, патриотические настроенные братья-кыргызы очень возмущаются, когда их страну называют Киргизией, отдавая предпочтение тому самому «ираноязычному» Кыргызстану. Для них Киргизия – такое же тяжелое наследие колониального (несправедливого, мрачного, потерянного – на выбор) прошлого, как для нас – Казахстан. То есть дело вовсе не в названии (многие национал-патриоты очень ратуют за введение в оборот бренда «Қазақия»), и уж тем более не в персах.
Дело – в желании во что бы то ни стало поменяться, отречься от былого, поскольку имена собственные и в целом терминология несут в себе эмоциональный заряд того времени, в котором им довелось укорениться. А если в то время общества испытывали сильнейшее влияние извне, то впоследствии желание избавиться от всего чужеродного хоть по сути, хоть по форме, становится неистребимым.
Так было всегда и везде. Европа несколько столетий отрицала готику как культурное явление, и не признавала за ней никаких достижений, поскольку та была следствием разрушения Рима варварами, «неисторическими» народами. Само слово «готика» стало ругательным. В Корее много лет спустя после завершения японской оккупации ударными темпами возрождалась национальная культура, и существовало табу на все японское – в частности, полный запрет на предметы японской культуры под угрозой уголовного преследования продержался до 1998 года. Говорят, что даже если сейчас сказать корейцу, что у него самурайский дух, то он будет оскорблен до глубины этого самого духа.
В общем, аналитический подход тут в целом неверен – все решается эмоциями. Сейчас многие выступают за несомненную смену названия страны, предлагая при этом разные варианты. В частности, Қазақ Республикасы – хотя до 1991 года государство и так называлось Казахская Советская Социалистическая Республика. В то время для «апгрейда» достаточно было убрать два прилагательных. Но страну сделали Республикой Казахстан, и это было ново, свежо, и все так делали в Центральной Азии, пытаясь побыстрее скинуть оковы социализма.
Какая вам Узбекская Республика?! Узбекистан – вот это да!
Я помню, с какой гордостью и вызовом тогда все произносили: «Казахстан!». Ощущение того, что это действительно новая, независимая страна, твоя страна, буквально пьянило. Примерно так же, видимо, сейчас пьянят народ термины «Қазақ Елі», «Қазақия», «Қазақ Республикасы».
Как видите, я тут все время пытаюсь выйти на поле логики, что в принципе неверно. На мой взгляд, страну действительно переименуют, причем в среднесрочной перспективе. Рациональные объяснения тут не играют никакой роли, равно как и заявления в стиле «других проблем хватает». Они бесполезны, как просьбы к подростку не покрываться прыщами, не писать стихи, и контролировать свою эрекцию.
Просить можно что угодно, но все будет так, как всегда бывает в таком возрасте.