Вчера был у бабушки. Достал с антресолей запыленный картонный ящик. Порылся, и нашел тетрадку в клеточку, с ржавыми скрепками, подписанную: «Для работ по математике. Ученика(цы) 6-го класса Пукина Владимира» (все как положено, фамилия и имя в родительном падеже, не облажался я тогда). В тетради исписаны только первые три листа. Три за домашнее, четыре за проверочную и пять, за построение лучей на координатной прямой. Последние страницы изрисованы каракулями и тремя проигранными партиями морского боя. Вырвал двойной листочек и voila!!! Можно писать.
Хотя нет, там же в антресолях непочатая бутылка коньяку. Вот теперь.
Дедушка, ты должен меня помнить. Последний раз я писал тебе в четвертом классе. Та еще была переписочка, эпистолярная драма. Тогда я серчал на тебя, за несоответствие привезенных тобою подарков моим желаниям. Теперь-то я понимаю, в девяностые, трудно было бутылку дешевого портвейна от ларька до дома пронести, так чтобы не отобрали, что уж тут можно говорить о «Денди» или велосипеде. Рисковал ты сильно, так что спасибо за шоколад и фонарик.
Вспомнил? Да – Володька, тот самый, прибивший сменную обувь трудовика гвоздями к полу, тот, который по неосторожности мамину шубу спалил, тот, что месяц с аппендицитом провалялся в больнице, а хирурга Карлсоном называл. Тот самый Вовка, который все каникулы читал до одури в дедушкиной библиотеке и любил молоко с медом.
Ты прости, Дед Мороз, я пьяный слегка.
Ты знаешь, Деда, сейчас мне ничего не нужно. Правда. Коньяк у меня уже есть. Я всегда себя плохо вел, и исправляться не собираюсь, но раз уж ты можешь, то есть одно желание.
Подари мне, Дедушка, лишний час жизни. Нет – нет, не такой уж я и пьяный, ты не подумай. И не в том дело, что я боюсь умирать. То есть боюсь, но не совсем... Ты, умный, ты поймешь.
Час, Дедушка, всего лишь час! Так не хватает его порой в нашей жизни. Суетимся мы, бегаем, работаем, пьем, любим, изменяем, ненавидим и постоянно опаздываем. Рождаемся, и, бац! – уже чего-то не успеваем. И как бы мы не старались, не догнать нам этого часа.
А будь он у меня в запасе, я бы, к примеру, утром на час больше спал, и перегару меньше бы было. Можно было бы не идти на поводу у подошедшего автобуса, а спокойно докурить сигарету и дождаться следующего.
Будь у меня немного времени, то можно было бы не говорить другу «перезвоню» и них.я не перезванивать, а взять и поговорить. Написать, а не думать, что написал смс «Я скучаю, моя м».
Можно было бы на час дольше сидеть в баре с друзьями и спорить про политику или спорт, или спорт и политику, или наоборот – говорить о чем-то приятном.
Я бы за этот час с девушкой успел бы переспать, да что там, я и за пять минут бы управился.
Нужен мне этот час.
Если бы он у меня был, я на работе больше бы успевал сделать. Вру, Деда, тут вру. С работой эта система перестанет функционировать.
Я бы на час дольше мог пить, в конце - концов, или наоборот – целый час оставаться трезвым. И разрыв во времени с Москвой был бы не таким заметным.
За этот час я полкниги успел бы прочесть, того же Толстого, например. Будь у меня этот час, я, наверное, побрился бы, и у жены прощения попросил или нахамил бы как обычно.
За этот час я бы успел.
А еще, Дед Мороз, будь у меня в запасе этот час, то я обязательно успел бы попрощаться со своим дедушкой.
Почерк у меня и так кривой, а коньяк никак не прибавляет плюсиков к моей каллиграфии. Поэтому извини, за то, что Володька Пукин нюни распустил, не ерничает и не матерится как обычно. Новый Год все-таки!
Давно я тебя не видел, старик, последний раз в четвертом классе, но одно я помню точно – глаза у тебя точь-в-точь как у моего дедушки.