Отгремело 8 марта, ошумели выборы, на носу Наурыз, а мне захотелось написать о женщинах. И не просто о женщинах, а о казахских женщинах.
Мне посчастливилось пожить в трех странах и где бы я ни жила, я старалась и стараюсь понять уклад жизни, культуру, традиции, привычки населения той страны, в которой живу. Человек я наблюдательный и склонный безжалостно анализировать то, что узнаю. А узнала я за свою жизнь немало. Из всего того, что я открываю, наибольший интерес вызывает у меня устройство пресловутого «женского счастья» в разных странах.
Скажу сразу – мы, казахские женщины, очень отличаемся от женщин российских и турецких. Мы – другие.
«Никогда за свою практику я не видела такой жертвенности со стороны женщин. Ваши женщины совершенно не умеют думать о себе. Все ваши мечты только о счастливой судьбе детей, родителей, родственников, но никак не о своем, собственном счастье» - это слова Татьяны Погосовой, тренера, которая приезжала в Астану лет 10 назад из Москвы. Они прозвучали во время тренинга личностного роста, в котором я принимала участие.
Мы, участницы того тренинга, пытались переубедить ее, но, признаться, каких-либо веских аргументов для этого у нас не было. В результате каждый остался при своем мнении. Мы считали себя правыми. Надо сказать, что все то, чему нас учила Татьяна, оказалось слишком революционным и каким-то чуждым для большинства из нас.
Когда ты живешь в своем эгрегоре, в окружении людей, разделяющих твои ценности, легко быть правым. Как мнимум, у тебя в распоряжении всегде есть железобетонный аргумент: все так живут. Однако стоит только выползти из своего муравейника, как обнаруживаешь, что так живут не все.
В 2009 году я вышла замуж за россиянина и уехала в Москву. Мой муж был русским. Собственно говоря, выходя замуж, я не видела никаких проблем, связанных с этим. Оказалось, что я, мягко говоря, заблуждалась. Мы – очень разные. А русские люди, которые живут в России, сильно отличаются от наших, «казахских» русских людей.
Если быть краткой, наш семейный корабль разрушился о скалу, которая называется разница культур. Эта преграда оказалась непреодолимой и самые большие трудности были связаны с моим отношением к родственникам. Мы, казахи, очень тесно и много общаемся с родней. Считается хорошим тоном помогать родителям, братьям, сестрам. Россияне живут обособленно, каждый своей семьей – муж, жена, дети. Они, конечно же, общаются и с родителями, но взаимно стараются соблюдать дистанцию.
Когда мне на полном серьезе говорили, что лучший родственник – это мервый родственник, вся моя казахская сущность содрогалась и я старалась переубедить своих визави. Разумеется, мои попытки не увенчались успехом. Эту схватку я проиграла. Как и схватку за семейное счастье с представителем такой своей и одновременно такой чужой русской национальности.
Мои московские подруги часто называли меня дурой за то, что я не позволяла своему мужу заниматься домашними делами. «Зачем ты его балуешь, он же тебе на шею сядет!» - говорили они. И еще они никак не могли понять того, почему и зачем я помогаю родным.
Надо сказать, что из всех российских городов я жила только в Москве и, конечно, не вправе говорить за всю Россию. Однако я общаюсь с россиянками и сейчас и мои наблюдения говорят о том, что российские женщины относятся к себе гораздо более трепетно, чем мы. И они в гораздо меньшей степени озабочены проблемами своих родителей, не говоря уже о дальних родственниках.
Когда разводилась с мужем, мои московские подруги говорили: «Сама виновата, нечего было всем помогать, надо было думать о своей семье», казашки говорили: «Сама виновата, нечего было все рассказывать мужу. Помогала бы втихаря!» А как быть, если не умеешь ни так и не эдак?
Вообще, вопрос доверия в семье тоже одна большая и отдельная тема. Мне многие именно казахские подруги советовали прятать деньги от мужа, откладывать, не договаривать. Для меня это неприемлимо, я считаю, что отношения, в которых нет доверия, обречены на провал. И потому, несмотря на протесты мужа, я помогала своим родным открыто. Более того, как я и писала, я перевезла всех своих родных к нам в Турцию, чем окончательно «добила» своего супруга. В результате мы развелись. После развода муж уехал в Москву, а родные остались со мной, в Турции.
Это очень трудно зарабатывать деньги за рубежом, особенно в Турции и особенно женщине. Но мне нужно было кормить семью и потому я влезла в совершенно немыслимые и очень дорогие проекты. Эту ношу я взвалила на себя добровольно, никто особо не просил. Я не справилась и теперь работаю над тем, чтобы вытащить свои активы. А семья в полном составе вернулась в Казахстан. Надо сказать, что я все-таки «допомогалась».
Сегодня, когда у меня было достаточно времени для того чтобы подумать обо всем, что произошло в моей жизни, я с уверенностью могу сказать – не нужно никому помогать. Даже самым близким, поскольку помогая, мы лишаем их возможности совершать самостоятельные шаги, узнать что-то, лишаем их возможности развиваться.
Я знаю, что для многих людей признаться в том, что ты чего-то не смог – смерти подобно. Особенно в казахском обществе. Мы часто привираем, приукрашиваем, скрываем правду для того, чтобы выглядеть лучше, чем мы есть на самом деле. Но если разобраться, какая разница что о тебе подумают люди? И главное, у людей, чьим мнением мы так дорожим, масса своих проблем, которые они точно также скрывают.
По большому счету, этому наплевательскому отношению к общественному мнению я научилась, тесно пообщавшись с россиянками. Это такой, знаете, очень здоровый пофигизм и следствие того, что каждый живет своей жизнью.
Турецкие женщины другие. Вообще, турки в большинстве своем сохранили классическое распределение ролей: мужчина в авангарде, женщина – в тылу. А в этом тылу женщинам, вне зависимости от национальности, всегда есть чем заняться. К тому же, большинство турецких женщин не озабочены зарабатыванием денег и полностью посвящают себя роли хранительницы очега.
Но вот мы, казахские женщины…
Знаю, что навлеку на себя гнев «вседержателей», а именно казахских аксакалов и татешек, но некоторые факты нужно признавать. Особенно учитывая их потенциальную угрозу. А она реальна, эта угроза и заключается она в том, что наши женщины перестают быть женщинами и становятся опорой семьи. Вместо того чтобы становиться счастливыми мы вынуждены становиться могучими.
В начале 90-х годов я работала на границе с Китаем, в те годы открылся автопереход на станции Дружба и «челночники» двинулись пахать это поле. Это были в основном группы из России и Казахстана. Российские группы на 100% состояли из мужчин, казахские на 98% из женщин. Помню, россияне очень удивлялись и говорили: «Да что ж за мужики у вас такие, это же очень трудный бизнес, столько опасностей, а сколько тяжестей надо на себе таскать!»
Никогда не забуду эти клетчатые баулы, которые надрываясь и кряхтя, тягали по перрону наши женщины. Одинокие, беззащитные, такие хрупкие и такие сильные, родные мои, героические казашки.
Моя мама долгие годы торговала китайским ширпотребом на Зеленом базаре. Когда развалился союз она осталась без работы и они с мужем нашли для себя такое занятие, надо было зарабатывать. Именно поэтому я хорошо знакома с челночным бизнесом. Это очень трудный бизнес и, конечно, он совсем не женский. Я выслушала массу историй, которые с одной стороны были очень разными, а с другой очень одинаковыми. Общим у них было то, что каждая из этих женщин тащила свою семью: родителей, сестер, братьев, детей…
В моей «копилке» множество женских историй, в основном несчастливых. Слушая их, я всегда думаю: «Почему наши женщины взваливают на себя так много, почему мы вечно озабочены проблемами своих близких? Откуда это в нас? Почему мы вырастаем такими, простите меня, ущербными? Почему, в самом деле, совершенно не умеем думать о себе? Почему с такой легкостью приносим себя в жертву?»
Мне кажется, так происходит от того что мы совершенно не ориентированны на личное счастье. Более того, мы вообще не понимаем что это такое – личное счастье. Все наши радости опосредованы радостями близких. Мама счастлива – мы счастливы, дети счастливы – мы счастливы. Мы не умеем быть самостоятельной счастливой единицей.
А еще, как мне кажется, с самого рождения мы растем с ощущением какой-то второсортности, потому что для наших матерей сын всегда на первом месте. Мы как будто бы оправдываемся за свою гендерную принадлежность. Самый главный наш комплекс – это комплекс вины, вины за то, что ты дочь. И этот комплекс прививается нам по какой-то удивительной, я бы даже сказала, уникальной схеме, исподволь, как-то сам по себе. Никто открыто не говорит, что дочь хуже, чем сын, однако весь образ жизни, все действия, разговоры, приоритеты, система взаимоотношений в семье с самого детства закладывают в нас эту неполноценность. Результатом такого неравенства и является наше неумение любить себя. Нам все время хочется заслужить любовь, доказать, что мы не хуже сыновей, отсюда и наша жертвенность.
У меня очень большой круг общения, к тому же его диапазон (по социальному статусу) очень широк. Я – человек из народа, без всяких связей и блата сделала карьеру и потому среди моих знакомых есть как министры, так и торговцы с Зеленого базара. И где бы я ни бывала: в роскошных вип-залах самых дорогих ресторанов Астаны или в тесных «распашенках» своих друзей, я вижу одно и тоже – глубоко несчастных казахских женщин, которые всеми силами пытаются скрыть это от окружающих.
И мои астанинские подруги, с безупречными маникюрами, с абонементами в модные фитнес-клубы, с караоке по пятницам, с салонами красоты по субботам, с «Хан Шатыром» по воскресеньям, и мои алматинские подруги, с «уйгуркой» по пятницам, с оптовкой по субботам и с барахолкой по воскресеньям, сняв с себя «доспехи» мнимой успешности, жалуются мне на одно и тоже – на свою несчастливую жизнь. Замужние жалуются на мужей, незамужние на их отсутствие, а вместе они жалуются на то, как трудно быть одновременно и матерью, и женой, и кормилицей, и опорой для родителей.
В нашей стране не принято обращаться к психологам, для того чтобы выговориться мы, обычно, идем к друзьям. При этом мы не ждем помощи или совета, нам просто нужно выпустить пар, с тем чтобы завтра нацепить на свое лицо дежурную улыбку и идти жить дальше, убеждая общество в своей счастливости. Наши женщины – уникальны. Они умеют сохранять хорошую мину при плохой игре.
Вообще, в последние годы я стала часто задумываться о том, что разница между людьми лишь в степени владения ими искусством вранья. Врем все. Врем, что у нас все хорошо, врем, что добровольно выбрали свободу, врем, что наши мужья успешны и любят нас, врем, что любим своих мужей, врем, что счастливы. Врем, потому что страшно признаваться. Даже самим себе…
Уверена, есть и счастливые казахские женщины, но они, по всей видимости, не в большинстве и, к тому же, не спешат похвастаться своими успехами. Счастье, как известно, любит тишину. Это утверждение особенно актуально для казахстанского общества, в котором главенствует «осек» (сплетни).
Наша культура - очень интересная. Может быть, мне одной так не повезло, не знаю. В те редкие случаи, когда я бываю на какой-нибудь казахской «тусовке», поражаюсь всегда одному - разговорам. Скажите мне, вам когда-нибудь были интересны разговоры на казахских тоях или поминках? О чем они? О политике? О культуре? О литературе? О молодоженах? Об усопшем? НЕТ! Они о родственниках, соседях, друзьях. Сын того-то сделал то-то, дочь такого-то вышла замуж за того-то, муж такой-то работает там-то…
Печально то, что успешность того или другого человека измеряется даже не в количестве попугаев, она измеряется исключительно в деньгах, в богатстве, в статусе и в возможностях помочь родственникам или друзьям. При этом статус подразумевает богатство. Еще грустнее от того, что если вдруг среди родни «завелся» какой-нибудь начальник, мы считаем своим долгом загрузить его своими проблемами.
Знаю это не понаслышке, поскольку сама пережила этот ад – быть успешной дочерью. Поверьте мне, это несладкая доля, особенно когда у тебя много родственников и есть принципы.
Каким-то непостижимым образом из никому не интересной племянницы или троюродной сестренки ты превращаешься в самую любимую. Вдруг оказывается, что все помнят тебя в раннем детстве и очень переживали о твоей судьбе. Если задуматься, то в этом столько комизма. Особенно, когда ты в сотый раз слышишь одну и ту же историю из своего детства от разных людей. Ощущение, что ее выучили как песню в пионерском лагере для того, чтобы убедить тебя в том, что ты – самая любимая родственница на свете.
Забавных случаев, связанных с моими «достижениями» было множество, вот один из них. На каком-то то ли асе, то ли тое, меня познакомили с сестрами по дедовской линии. Они двойняшки и только вернулись с учебы из-за рубежа. Такие обе, знаете, высоко несущие себя по жизни барышни. Вели они себя, мягко говоря, некрасиво, и с огромным наслаждением принимали знаки всеобщего внимания, выражавшиеся в посадке их «торге», предоставлении первого тоста и прочими атрибутами нашего казахского уважения.
Мы потом несколько раз встречались и на других тусовках, спеси только прибавлялось. Я никогда не выпячивала своих достижений и делала этого не только из скромности, а в большей степени потому, что знала, ничем, кроме просьб о трудоустройстве, это не закончится. В общем, не светилась.
Видимо поэтому мои новоиспеченные сестры не знали о том, чем я занимаюсь. Мы случайно встретились в приемной министра, к которому я была «вхожа». Н.В.Гоголь, «Ревизор», немая сцена…
С тех самых пор я стала «сестренкой» и года два меня одолевали различными просьбами. Когда совсем обнаглели, я просто послала их подальше. Обеих. На меня потом долго обижались и судачили на «сходках». Зазналась, конечно, она крутая, у нее статус…
Давно, лет 8 назад, я присутствовала на похоронах отца одного высокопоставленного человека. Всегда чувствую себя неуютно на таких мероприятиях, потому что, несмотря на всю прискорбность события, нужно еще и протокол соблюдать. Я пристроилась так, чтобы от моего присутствия была хоть какая-то польза, я стала мыть посуду. Была я тогда президентом небольшой квазигосударственной компании. После похорон до меня дошла очень некрасивая сплетня: «И чего это она со своим статусом посуду мыла?»
Если задуматься, это чудовищное что-то. Представьте, горе, умер человек, какая разница в каком ты статусе и как вообще на таком мероприятии можно думать о таких вещах?
Быть «крутой дочкой» - то еще испытание. Моя мама часто передавала мне «приветы» от родни. Она, в отличие от меня, не могла отказаться от участия во всех семейных мероприятиях. Однажды очень насмешила меня, звонит мне в Астану и говорит: «Доча, ты хочешь 500 долларов заработать?» Оказывается, одна из ее женгешек обратилась с таким предложением к ней: «Твоя дочка же крутая, давай она будет людей на работу устраивать, а нам за это будут платить, 500 долларов Боте, 500 долларов нам». Такой вот «бизнес» по-казахски. Конечно же, я отказалсь, и выслушала потом огромную порцию маминых претензий. «Мои родственники надо мной смеются, говорят, ты врешь, что твоя дочь «крутая». Вот, дочка такого-то работает уборщицей в банке и то какого-то родственника на работу устроила. А твоя дочь ничего не может! Мне стыдно перед родственниками!» - говорила мама. А я не могла понять - за что стыдно? Разве я сделала что-то плохое? И зачем вообще надо хвастаться?
Я, действительно, не «пристроила» ни одного родственника. Возможности были, я тогда работала руководителем аппарата министерства экономики и бюджетного планирования и занималась набором персонала. Но родне, которой к тому моменту вдруг оказалось очень много, категорически запретила соваться туда.
Просьб о трудоустройстве всегда было много и, как это ни странно, пристроить просили в основном своих сыновей, великовозрастных балбесов. Я всегда негодовала – ну что за мужики пошли? Я, женщина, и то нашла себе место в жизни, а они мужчины? Это удивительно, как казахские матери оправдывают никчемность своих сыновей и как они их балуют.
Я человек прямой и люблю задавать прямые вопросы, например такие: если ваш сын до 35 лет нигде не поработал больше года, какой из него специалист? «Меным балам жаксы, начальник дурак гой», отвечали мне и подсовывали резюме своего никчемного «балам».
Балам, улым, наследник, гордость, продолжатель рода… «Ой, сынок устал, ложись, отдохни!», «Ой, балам, не надо, я сама» - так пестуют своих сыновей наши матери. И ведь вроде бы не послевоенное время, когда многие мужчины полегли на полях сражений.
Сын просто по праву рождения получает больше любви и внимания. Он – надежда и опора. Однако я не понимаю, зачем нужно так холить и лелеять свою будущую опору? И какие надежды можно возлагать на избалованного «сыночка», которому так и не выпадает шанса позврослеть. Изнеженные «маменькины сынки» к тридцати годам оказываются совершеннейшеми оболтусами и ощущают себя некими подарками судьбы.
Когда я снова вступила в ряды свободных женщин, ко мне потянулся поток разного рода «сватов». Я сначала удивлялась, а потом поняла – всем захотелось пристроить своих непутевых сыновей и племянников.
Признаюсь, после жизни за границей мне как-то очень-очень захотелось замуж за своего, родного казаха. Люди мои дорогие, это что же на свете делается? Мало того, что «на одного сорокалетнего холостяка приходится пять незамужних женщин», так и этот, который один на пятерых, никчемный какой-то, простите, человек.
Из всех предложенных женихов, самым «приличным» оказался племянник наших дальних кудаларов (сватов), алкоголик «в завязке», который, окончив институт, ничего путного в жизни не совершил и сейчас работает охранником на автостоянке. Стоило для этого заканчивать институт?
История, надо сказать, очень интересная и показательная. И она родом из детства. Эти самые дальние родственники всегда очень кичились своим статусом, потому как их отец работал деканом одного из факультетов Нархоза. Когда мои тетушки робко намекнули (дело было в конце 90-х), что, мол, у нас вот дочь красавица умница выросла, у вас сын такой раскрасавец, может мы их поженим, спесивые родственники совсем невежливо отказали.
Вообще в их семье было пятеро детей, три дочери и два сына. Жили они и правда богато, но баловали, как водится, именно сыновей. В результате дочери вполне себе реализовались, а сыновья спились. Один не так давно умер, второй, мой потенциальный «жених», работает охранником.
Так вот теперь, когда нам обоим за сорок, я стала для него достойной партией. Право слово, смешно.
И право слово, как криво, как несправедливо наше общество к женщинам. Как много мы должны и как мало мы получаем взамен. Но самое удивительное то, что этот дисбаланс любви создается тоже женщинами – нашими матерями. Получается, что женщины прередают друг другу эстафету несчастливой жизни, жизни, посвященной другим.
Когда я родилась, моя мама плакала, она хотела угодить своему мужу, моему отцу, родить ему сына, но не смогла. Когда родился брат, в семье была настоящая радость, той. Что сейчас? Я многого добилась в жизни, а мой брат, с которого мама сдувала пылинки, так ничего путного и не совершил. И его вины в этом нет. Он стал жертвой культа мужчин в нашем обществе.
Наши мамы очень пекутся о благополучии своих сыновей, «Сен олмейсын!» - говорят они своим дочерям. И мы, в самом деле, не умираем. Напротив, многого добиваемся, успеваем сделать карьеру, купить квартиру, если повезет, успеваем родить детей, заработать денег и…взять на себя заботы о бестолковых братьях и пожилых родителях. Мы не успеваем лишь одного – стать по-настоящему счастливыми.
Вы только оглянитесь по сторонам? Кого вы увидите? Женщину, которая в одиночку воспитывает детей и озабочена лишь их будущим, забывая о своем, персональном, женском счастье. Вы увидите женщину, которая тайком от своего мужа тащит деньги из семьи и отдает их своим родным. Вы увидите женщину, которая терпит своего никчемного благоверного только ради того, чтобы не разрушать семью, не обрекать своих детей на участь безотцовщины и не огорчать своих родителей.
Каждая из этих женщин чья-то затюканная дочь. Каждая из них - красавица, не осознающая своей красоты, волшебница, не понимающая всей своей силы. И каждая из них – женщина, которая совершенно не умеет любить себя.
С недавних пор я стала писать статьи о том, как складываются отношения «наших» женщин с турецкими «женихами». Отклик получила невероятный и в основном от женщин, которые хотят выйти замуж за турка. Львиная доля тех, кто просит меня помочь им, успешны, у каждой есть деньги, квартиры, которые они заработали сами. И практически каждая женщина жалуется на то, что устала.
Устала от одиночества, устала всем помогать, устала от того, что ее используют - в семье, на роботе, дома. Устала ждать принца, устала от откровенной дискриминации по признаку пола, устала зависеть от "авторитетного" мнения троюродных агашек, татешек, соседей, устала быть несчастливой.
Признаться, многие казахские мужчины относятся к этому негативно, некоторые очень жестко высказываются в адрес тех, кто готов связать свою жизнь с турком. Однако я, как женщина, очень хорошо понимаю соотечественниц. Я понимаю, что это попытка к бегству. Побег из казахского курятника…