Я никогда не была влюблена в этот город. Проведя в его резко континентальных объятиях больше двадцати лет, так и не стала ему верной и любящей спутницей.
Помню, как томно я любила Амстердам, как была без ума от яркой, соленой Одессы. Даже крохотный городишка на самом севере материка, с ничего не говорящим названием, которое я вскорости совсем забуду, временами вызывает во мне ностальгию… Даже он, но только не этот город.
Местные жители, конечно, со мной не согласятся. Они научены смирению и способны возносить свою любовь над пылью дорог, над обветшалыми крышами, над плотным смогом и тяжелым, пророчащим большие невзгоды, небом.
Мне чуждо смирение, а свою любовь я дважды утопила в Индийском океане. Это одна из причин, по которым я покидаю город А.
Вторая причина – в том, что А. слишком любопытен. Вы никогда не замечали, что стоит только ступить на эту насквозь высушенную жарким солнцем землю, как на тебя обрушивается миллион чужих глаз! Они беззастенчиво разглядывают тебя, впиваются в кожу и не отлипают, пока ты не завернешь за угол. Моя кожа состарилась раньше времени из-за этих назойливых глаз. Я покидаю А. в надежде продлить свою молодость.
Еще одна причина моего прощания с городом – клаустрофобия, не совместимая с натиском гор, окружающих А. с юга. Я знаю, вы все просто в восторге от гор! Выбирая себе квартиру в ипотеку, обязательным условием вы ставите наличие большого окна с видом на заснеженные вершины. Но величие этих гор вредит моему здоровью – легким нужны свободные потоки воздуха, а сердцу – что-то менее китайское, чем Тянь-Шань.
Четвертая причина – это повышенная влажность. Грязный, мокрый зимний снег; грязный, долгий ноябрьский ливень; лужи слюней на летних тротуарах; обоссанные закоулки. Нет, люди сделали этот город настолько влажным, что это выглядит пошло даже в наши дни.
Пятую причину завершить, наконец, этот мучительный роман, нельзя озвучить, не нарушив двадцатую статью местной Конституции.
Предупреждая патриотические нападки, добавлю: нет, я не питаю иллюзий, что новая страна откроет мне двери в светское, сверхкультурное общество. Нет, я не жду, что там мои налоги пойдут на рассадку махровых тюльпанов под моим окном. Я не тешу себя надеждой, что стану думать на новом языке, обрету друзей и, наконец, родину. Но я отправляюсь не в излюбленный беглецами Туманный Альбион, а в гораздо более скромные места, так что это бегство вполне можно назвать "попыткой выжить". И эта попытка сегодня сопровождается лишь одним большим желанием: я больше никогда не хочу слышать звук отхаркивающего плевка.