С первых дней он напоминал мне молодого гусара, только поступившего на службу и еще не нюхавшего пороха. Гусарская бравада так из него и перла, этакая отвага просматривалась в разговорах.
- Я ничего не боюсь, и смерти не боюсь.
Часто рассказывал о том, как ходил на охоту, каким был крутым охотником и как все завидовали его меткости. Так, бравируя, шел по болезни.И к лечению подходил по-особому. Принимал его, как будто делая одолжение всем.
- Ладно уж, полечите немного, раз уж вам делать больше нечего.
Но химиотерапия делала свое дело. С каждым днем бесшабашность таяла на глазах, оставляя за собой незримый шлейф непонимания, что происходящее не сон и это с ним все происходит. Лицо омрачила печаль, в глазах стал потухать огонь удальства, который был в первые дни. Но все также продолжал говорить.
- Я ничего не боюсь, и смерти не боюсь.
Только казалось, что он и сам себе уже не верит. Все чаще стали улавливаться в разговоре слова о том, что лучше уж сразу умереть, зачем так жить. И был уверен, что всем станет только легче от его смерти. Всем, особенно близким людям.
Его пытались поддержать. Говорили, что так думать нельзя, ему есть ради кого жить, что сдаваться нельзя, пытались мотивировать всем, что приходило на ум. Но это только еще больше удручало его и погружало в некое подобие депрессии, которая, возможно, у него и была.
В один из дней, заходит в кабинет. Отмечаю, что в походке все еще улавливается та бравада, которую заметила в первый день. Садится напротив и с каким-то отчаянным вызовом начинает разговор о том, что лучше умереть и, что серьезно подумывает о том, как сделать это. Говорить не стала, только слушала. О жизни слушала и о том, что кроме смерти он еще думает о том, что скоро друзья поедут на охоту, а он до болезни поспорил с кем-то, что его ружье стреляет чуть-ли не само и выбывает десятку, как не фиг делать. И что его расстраивало больше всего, болезнь с непонятным исходом или невозможность доказать, что он лучший охотник - не знаю. Знаю только, что разговор о том, что ему надоело жить, стал изрядно утомлять.
- Я могу вам помочь.
- Как вы мне поможете? Мне уже никто не может помочь, я просто хочу умереть.
- Я помогу вам. Как вы хотите это сделать? Если решите выпрыгнуть из окна, не советую. Здесь третий этаж. Вероятность того, что вы добьетесь желаемого невероятно мала. Покалечиться можете, и ко всем вашим страданиям, прибавиться еще больше боли, возможно, вам будет грозить полная парализация. Если решите использовать веревку, представьте как страшно вы будете выглядеть. Можно, конечно, использовать таблетки, но их, блин, без рецепта не купишь.
- Подождите, я не понял. Вы же должны мне помогать.
- Я и помогаю вам. Вы хотите умереть, я предлагаю вам варианты. Кстати, можно использовать ваше хваленное ружье, которое чуть ли не само стреляет и как не фиг делать выбивает десятку. Все можно, если захотеть. Обидно только будет, что те парни выиграют пари и останутся победителями на веки вечные и будут злорадствовать, что вы струсили и не вышли на спор.
Он выиграл пари! Вернулся домой, доказал сам себе, что он лучше и круче всех!