- «Дорогие выпускники! Поздравляю Вас с окончанием школы! Впереди у вас долгая жизнь, выбор профессии, выбор жизненного пути. А мы же, коллектив нашей школы, постарались сделать все, чтобы вы сделали правильный выбор. Поздравляю вас. И напоминаю, что администрация города любезно предоставила нам автобусы для поездок по городу. Мы также купили вам всем билеты на фестиваль «Азия Дауысы», который проходит высокогорном катке Медео…….», - с наработанной дикцией выступала на сцене директор школы.
Баглан был уже навеселе: кислый портвейн «Агдам», распитый по такому случаю с дворовыми бродягами, под лиричные аккорды потрескавшихся гитар, приятно грел тело, а духота в актовом зале разморила и без того расслабленное тело.
Вроде все обычно, буднично, но вино придавало некую фантасмагоричность и причудливость всему происходящему в зале, и некую волшебную размытость силуэтам и контурам.
Он никогда не пил, усиленно тренируясь в спортзале, Баглан вел аскетический образ жизни. Максимум, что он мог позволить – глоток пива, или небольшой затяг «соломенной папироски», да и то скорей для виду, в кругу сверстников.
А объявленную на весь Союз антиалкогольную кампанию он поддерживал всем сердцем. Идеальное общество для него – трезвые, спортивные люди, лишенные любых пагубных пристрастий.
Но сегодня особый день. Не только потому, что выпускной бал.
Cегодня, Баглан готовился сделать важный шаг – попросить руку и сердце у своей многолетней возлюбленной, у своей принцессы и одновременно королевы его сердца – красавицы Ботагоз.
О, как она была великолепна в этот торжественно- парадный вечер. Как изящно сидело на ней платье, придавая совершенную зрелость ее стройной, все еще по подростковому угловатой, фигуре.
Ее наряд играл разным переливом, игриво блистая под разным углом света.
Они почти целый месяц ходили в известное в городе ателье на улице Ленина. И каждый раз, нервничающая Бота находила изъяны в платье при примерке.
Но сейчас, не было никакого намека на изъяны. Природное изящество и тонкая женственность девушки органично гармонировали с элегантностью ее наряда.
Царственная, знающая и наслаждающаяся силой своей привлекательности, грациозно, с вежливой улыбкой великодушно кивала в знак признательности за многочисленные комплименты от учителей и одноклассников.
Ее нельзя было не любить, она ласкала взгляд и невольно вызывала улыбку.
И Баглан не мешал столпившимся вокруг восторгаться общением с обладательницей золотой медали и негласной королевой бала. И тоже, по своему, наслаждался ее блистательной красотой издалека.
На сцене зазвучала песня Yesterday в исполнении школьного ансамбля во главе с солистом группы- Кайратом. В зале включилась приглушенная цветомузыка. Атмосфера постепенно наполнялась соответствующими случаю флюидами, и вчерашние школьники закружились в медленный такт чувственной мелодии, словно проходя некую инициацию взросления через танец.
Все дышало праздником, романтикой, и небольшой элегичностью: наконец то школа позади, но завтра, они все, одноклассники, которые несколько лет были вместе, разойдутся в разные стороны, и возможно никогда больше не встретятся.
Он не танцевал, ходил кругами, а на белый танец вообще сбежал на улицу, во двор школы. Слабые градусы портвейна давно улетучились. А что покрепче, непочатая бутылка водки, купленная по специальному талону для выпускников, была припрятана Даулетом во дворе школы.
Но ему не хотелось больше пить. Хотя он хотел заглушить неожиданный мандраж, совершенно неуместный в столь важный день.
Баглан сжимал в кармане коробочку с колечком, словно боялся потерять этот важный подарок. Уже неважно, что ради этого кольца ему пришлось долго работать дворником по утрам, а по ночам - грузчиком на базе.
Он не спал, уставал, работал с утра до поздней ночи. Но это разве имеет значение, когда наконец то купил почти самое дорогое украшение на витрине ювелирного магазина Алмас, кольцо любви- символ их будущей жизни. Ей, ее королеве, он не мог дарить простое. Только самое лучшее, присущее ее короне.
- Уважаемые выпускники. Во дворе вас ждут автобусы. Пожалуйста, выходите без спешки, по порядку,- зычным голосом объявил завуч.
Песни, шампанское, опять песни, всеобщее желание курить, что то кричать, приветственно махать руками в окно автобуса другим выпускникам. И опять шаманское, гвалт, смех, безумства – все это сопровождало поездку по городу и всю дорогу на Медео.
А там, в горах, был свой праздник. Ночная панорама величественных гор, освещенная световыми бликами сценического оборудования, живое исполнение, различные, непривычно экзотичные исполнители из разных стран, огромные неоновые рекламы – все это добавило градус и в без того воспаленные сознания выпускников, хорошо разогретых шипучими, а то и крепкими напитками.
Все перемешалось в голове Баглана, он никак не мог вынырнуть из океана этой массовой вакханалии, глубоко погружаясь в безрассудную эйфорию праздника. Он устал ждать и искать момента, чтобы поговорить с Ботой, и пучина фестивального веселья окончательно поглотила его.
Они танцевали, громко кричали, снимались на Полароид, позировали для диковинной видеокамеры, говорили тосты, держа в руках бумажные стаканчики, поднимались на плотину по ступенькам, загадывали желания наверху, что то радостно орали в ярко освещенный ночными огнями – город. Они были молоды и взрослы.
Бота, словно бы игнорировала его, веселилась с другими, не замечая его. И это его удручало Баглана.
К ней невозможно было пробиться, а завести речь о серьезных намерениях – выглядело неуместно в атмосфере беспорядочного хаоса.
…… Уже совсем под утро, они спустились в город, к школе. Боту уже поджидало авто с отцом.
- Бота, подожди. Я хотел поговорить с тобой, - наконец улучил момент, Баглан.
- Милый, ты почему не подходил ко мне, словно забыл меня. А я так ждала, - надув губки, немного обиженно, но до безумия очаровательно проворковала Бота.
- ..Я….я должен тебе сказать очень важное. Нам уже восемнадцать. Мы давно вместе. Я хотел..я хочу….. Я ХОЧУ ЖЕНИТЬСЯ НА ТЕБЕ, - последние слова он почти что крикнул так громко, что услышали все: проходящие рядом сверстники, педагоги, и даже ее отец.
- Да? – ошеломленно не то спросила, не то ответила она. – Но нам еще восемнадцать. Я даже не знаю…
- Ты любишь меня?
- Да.
- Ты готова выйти за меня замуж? – Баглан почти что вытащил коробочку с кольцом, которую он устал сжимать всю ночь в кармане.
- Эй, бишара, какая любовь. Молокосос. Она не выйдет за тебя замуж. Ты сначала заработай на хлеб, голодранец, - грубо прервал их разговор подошедший отец, и схватив дочь за руки повел к машине, на ходу отчитывая : « Я тебя просил не связываться с этим оборванцем. Он не ровня тебе. Мне нужны другие сваты. У тебя другое будущее».
У Баглана все померкло в глазах. Она уходила, уходила не только от него, но и от его жизни, от его никчемной, бесполезной судьбы. И забирала его счастье.
Он вытащил кольцо, долго рассматривал украшение, и, разозлившись, замахнувшись, что есть сил, бросил ставшую внезапно ненужную вещь далеко в кусты.
Он проиграл, и единственное, что ему хотелось сделать – броситься вниз с самого верхнего этажа гостиницы Казахстан. Жизнь потеряла для него смысл. Как будто вылился очень важный внутренний жизненный сок после которого оглушающая пустота полностью овладела им.
Он пошел пешком в ночной город. Для того чтобы бы просто идти, отключив разум, бесцельно, без плана, лишь бы хоть как-нибудь сбросить охватившего его отчаяния.
Но саднящая, колючая боль в душе не хотела отпускать. Панорамой шли знакомые места: вон лавочка, где они сидели, обнявшись. А вот памятник, возле кафе «Театральное» – место их условных встреч. Дальше – главпочтамт, где он получал письма от нее на абонентский ящик 37, условная конспиративная связь, скрытая от родителей. Стекляшка, где он угощал ее любимыми лакомствами. Город напоминал о ней картинками из прошлого. Боль в груди еще больше стала давить.
Ноги сами привели его в знакомый двор, в телефонную будкк, где ему была знакома каждая зарубина.
Маленький камешек в ее окно, еще один условный знак. И она, сразу же выглянула, словно ждала его. Она была все еще в вечернем платье.
- Ты здесь? – испуганно, шепотом произнесла она. – Родители злятся. Мне запретили общаться с тобой.
- Не первый раз, - сокрушенно ответил он. – Я хочу украсть тебя. Поехали со мной в Талды- Курган. Там у меня дядя, поживем у него, а в загсе нам оформят брак . И тогда никто не сможет тронуть нас.
- Ты сумасшедший. Разве можно так? Я боюсь.
- Я сумасшедший, у которого нет другого выбора. Поехали, прямо сейчас. Не бери ничего. Все тебе куплю. Я буду работать, я обеспечу свою семью. Я не бишара, я никогда не буду им. Поверь мне. Пойми, жизнь без тебя теряет смысл. Она пуста. Я люблю тебя. Я не могу жить без тебя.
- Ты сошел с ума. Но я тебя тоже люблю, ненормальный. Дай мне время подумать.
- Времени нет. Решай быстрей. Умоляю тебя.
- И как я выйду? Отец ведь забрал ключи.
- Через окно. Я тебя сам вытащу. Ты перейдешь на ветку, и я тебя поймаю.
Она скрылась в темном окне. Минуты казались вечностью, каждая секунда стала вязкой и тяжелой, и никак не хотела заканчиваться.
Наконец, она скинула из окна сумку с личными вещами, и появилась сама, переодетая в спортивный костюм. Он словно дикий зверь взметнулся на дерево, и аккуратно, нежно, словно хрусталь, спустил ее вниз.
Такси. Автовокзал. Просыпающееся утро. Автобус на пыльной дороге. И вот уже очертания Талды Кургана.
Молодые, разбитые от бессонной, утомительной ночи, но безумно счастливые, заснули на задних сидениях, обняв друг друга.
Но им пришлось проснуться от резкой остановки автобуса. В салон зашел человек в форме и громко спросил:
- Исаев Баглан, Сулейменова Ботагоз?
Они испуганно замолчали, затаив дыхание, пытаясь не выдать своего присутствия. Но грозный милиционер, уже поняв, что они - это те, кого он искал, решительно направился к ним.
- Документы? - спросил он, подойдя к ним.
Раскрыв красный паспорт Баглана, капитан ухмыльнулся, и уже другим, издевательским тоном промолвил:
- Ну что же, Исаев, твой путь на этом закончился. Кража невест законом запрещена. Поедешь с нами. А Ботагоз поедет домой, ее ищут родители.
И на глазах у всех пассажиров скрутил руку и повел Баглана к милицейской машине
…….
Только через месяц, после всех мытарств, после всех унижений, угроз, и даже избиений,Баглана наконец отпустили.
И он, не переодевшись, и только успев поцеловать испуганную мать, собрался к Боте.
- Балам, подожди. Не ходи к ней. Ко мне приходили ее родители, и предупредили, что если ты не отстанешь, они сделают еще большие проблемы. Прошу, сынок, забудь о ней, - дрожащим голосом, умоляюще просила Мать.
- Мам, я только поговорю с ней. Если она скажет нет – я отстану. Мам, ты только не волнуйся, прошу тебя.
- Сынок, она сегодня улетает за границу на учебу. Ты не сможешь поговорить с ней.
- Во сколько рейс? Мам, во сколько? Мам я должен ее увидеть. Ты не представляешь как мне важно это, - и, не дождавшись ее ответа, стремительно выбежал на улицу.
Старая, потрепанная Волга такси ехала так медленно, что Баглан невольно нажимал на воображаемую педаль газа, словно стремясь ускорить колымагу.
Переполненный аэропорт начала 90-х, где сновали многочисленные провожающие и встречающие, представлял собой пестрое зрелище, контрастирующее с однотонным пассажирским потоком 80-х.
В этой сутолоке ее трудно было найти. В мозгу стучала только одна мысль: «Он найдет ее, он поговорит с ней, он обязан это сделать».
Но ее нигде не было. Проходили люди, бесстрастно проверили документы работник аэропорта. Никому не было дел до него. И до его чувств.
Отчаявшись, он выбежал на взлетное поле. Но его схватили пограничники и вытолкали из здания аэропорта.
Ее рейс улетел. Самолет в небе. Все было бессмысленно.
Обреченно, Баглан вернулся на стоянку такси.
- Тебя подвезти, Ромео? Ты больше не увидишь ее. Забудь о ней, - язвительно прошипела ее мама, стоящая возле машины. А отец даже не посмотрел на него.
…..
- Абонентский ящик 37, до востребования. Есть письмо? – спросил Баглан у работницы почтамта
- Да, есть одно письмо. Распишитесь здесь.
Дрожащими руками Баглан судорожно вытащил письмо из конверта. Увидев знакомый почерк, у него все поплыло перед глазами, и от избытка нахлынувших чувств его обессиленный организм чуть не упал в обморок. Но, взяв себя в руки, он начал читать:
«……Прости меня Бага, прости меня мой самый любимый человечек в мире. Мне трудно, мне больно, мне плохо как, и тебе. Я скучаю по тебе. Я хочу тебя увидеть, обнять , поцеловать. Ты для меня все, ты моя вселенная, и мне тяжело уезжать. Я много плакала, несколько раз пыталась убежать. Но отец пригрозил, что если я переступлю порог – тебе не жить спокойно. Прости, что предаю нашу любовь. Но, наверное, так нужно судьбе.
Найди в себе силы забыть меня. Найди другую, более достойную тебя.
Ведь ты Санни, мой родной солнечный человечек. Ты достоин большого.
Прости, что я причинил тебе боль.
Я любила тебя, я люблю тебя, и всегда буду любить.
Твоя Бота.
…..
Конец второй части.