Я, мягко говоря, не фанат Советского Союза. Многое из того, что происходило в те годы,несимпатично мне. Однако в чем в чем, а в вопросах идеологии коммунистическая партия была сильна. Предметов для гордости фактом рождения в Великом и Могучем было предостаточно. Первый полет в Космос, первая атомная бомба, спасение человечества от фашизма, безоговорочная капитуляция безграмотности, бесплатная медицина ну и прочее.
Можно бесконечно спорить о том, чего было больше в те годы – хорошего или плохого. У каждого человека свои ценности и свое понимание добра и зла. Одни ностальгируют по тем временам, другие их проклинают. Но никто из тех, с кем мне приходилось дискутировать на эту тему, не смог оспорить одного - тогда у нас была Родина. Именно так – с заглавной буквы и высокопарно.
Когда началась перестройка, я училась в школе. Сейчас я понимаю, что именно тогда этот светлый образ Родины в моем сознании начал разрушаться. Один за одним развеивались мифы об исключительности нашей страны. Потом развалилась и сама страна.
Что пришло на смену? Независимость, а с ней хаос и ужасы 90-х, азиатский кризис, птичий грипп, китайские яблоки, турецкие шмотки, корейские сериалы, девальвация, деградация и снова девальвация.
И еще – инфляция. Инфляция ценностей. Нельзя говорить, что только молодые болеют этим. Мы тоже не вполне здоровы. Многие, когда-то важные понятия, поблекли, посерели от того, вероятно, что мы потеряли к ним интерес. Закрутились в борьбе за выживание. Забыли…
Жизнь стала рыночной. Мы, как добравшиеся до оставленной без присмотра лавки со сладостями, дети начали поедать все без разбора. Свобода свалилась на нас так громогласно и ошеломляюще, что мы, обалдев от счастья, потеряли рассудок и пустились во все тяжкие.
Именно в начале 90-х произошла первая волна эмиграции. Но тогда уезжали представители не титульной нации. Русские поехали в Россию, украинцы в Украину, узбеки в Узбекистан.
Сейчас начали уезжать казахи. Вторая волна эмиграции характерна не только для Казахстана, многие сейчас устремились за счастьем подальше от стран, в которых родились. От Родин. Уезжают россияне, украинцы, сирийцы, кыргизы, курды.
Я уезжала в тучные докризисные годы и вполне допускаю, что за проведенное в иммиграции время, потеряла связь с казахстанской действительностью, однако, одно я знаю точно – большое видится на расстоянии. И именно жизнь за границей дала мне возможность по-настоящему понять, что Родина человеку нужна. Всегда. Какая бы она не была.
Это случилось не вчера и не два месяца назад. Это осознание зрело постепенно, были какие-то неуловимые мысли, недодуманные и неоформленные в какое-то убеждение. Обрывки фраз и ощущений каким-то странным образом зарождают в тебе не то чтобы сомнения, нет, а необъяснимое чувство утраты. Ты еще не придумал названия для этого, но ты уже ощущаешь некую тревогу.
В первые годы своей заграничной жизни я испытывала только позитивные эмоции. Все было так ново и так лучше.
Странные метаморфозы происходят с человеком, когда он поселяется за границей. В первое время ты хочешь отстраниться от своей страны. Скорее всего, граждане США или Германии такого желания не испытывают. А мы, выходцы из «совка», за редким исключением, все начинаем как-то стесняться своего происхождения. Нам становится стыдно. И при этом стыд этот приходит не сам по себе, автоматически. Это чувство появляется тогда, когда ты осознаешь, что это именно «наши» громче всех говорят, больше всех пьют, хамят и безобразничают. Это именно наши, под осуждающие или насмешливые взгляды граждан более цивилизованных стран, начинают орать в трубку телефона в «Duty free»: «Эй, смотри, Живанши бар и этот, как его Кристиан диор, кайсын алайын? Быстро говори, роумингтамын!» Не огорчайтесь, земляки. Россияне тоже далеко не ушли: «Ира, иди сюда, ты где, смотри какая футболка!» «Заткнись я тебе сказала!» «Сядь и успокойся, я еще два платья не померила!» - такие возгласы наполняют аланийские магазины весь туристический сезон.
И ты начинаешь дистанцироваться, становишься подчеркнуто вежливым, чтобы тебя не дай бог не заподозрили к причастности к «этим». Ты старательно обходишь туристические магазины, переходишь на другую сторону улицы и виновато улыбаешься, если вдруг обнаруживается твоя принадлежность к этому «стаду». По надетым на носки сандалиям, жуткому «перманенту», мини-юбкам, выставленным напоказ частям тела и походкам, ты в любой толпе безошибочно вычисляешь своих соплеменников, закатываешь глаза и думаешь: «Ну как же вы достали!»
Ты с удовольствием включаешься в хор голосов, смачно критикующих твою страну. «Вот у вас классно, не то что у нас!», «Вот тут фрукты дешевые, не то что у нас!», «Как тут чисто, не то что у нас!» «Какие тут дороги, не то что у нас!»…
И ты живешь, весь такой довольный собой, осознавая свое превосходство над остальным «народом», который пусть себе прозябает в «совке». Ну что с них взять, раз они такое «быдло»?
Ты начинаешь маниакально изучать страну, в которой живешь, ее достопримечательности, традиции, культуру, язык. И это ничего, что ты ни разу в жизни не был в Чарынском каньоне, с трудом назовешь пару-тройку отечественных ученых, так и не дочитал «Путь Абая», не знаешь наизусть ни одного стихотворения и ни одной песни на казахском языке. Зачем тебе это? У тебя теперь другая страна - развитая, клевая, новая!
И как это круто сказать где-то: «Да я вообще-то живу за границей!» И отстраниться от людей, а еще лучше насладиться этим сладостным чувством собственного превосходства: «Вот я какая, смотрите, в Турции живу, не то что вы!»
Когда изредка, в самом крайнем случае, ты приезжаешь в Казахстан, ты с подчеркнутой брезгливостью, словно боишься испачкаться, на цыпочках пробегаешься по своим родным и знакомым, чисто из вежливости, и разбрасываешься всюду фразами: «Фу, какие отвратительные у ВАС апельсины!», «Ой, как у ВАС все дорого!», «И когда уже у ВАС будут нормальные дороги?» И, пройдя паспортный контроль, ужаснувшись неулыбчивости таможенников и дороговизне цен в алматинском аэропорту, ты плюхаешься в кресло самолета и думаешь: «Уф, наконец-то!»
Вернувшись, ты с утроенной силой заискиваешь перед местными жителями, надевая цветастые шальвары и делая троекратное «Ку». Судачишь с соседками, радуешься тому, что уже можешь отличить правильную баклаву от неправильной, практически не бываешь в туристических районах, покупки делаешь в «наших» турецких магазинах и гордишься «нашей турецкой политической системой».
Поспорьте со мной те, у кого было по-другому.
Однажды на улицах Алании я встретила группу казахстанских спортсменов, футболистов из Атырау. Это было позапрошлой весной. Я шла по улице и вдруг увидела ребят-казахов в костюмах небесно-голубого цвета. Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, я сама подошла к ним и поздоровалась. Они очень обрадовались и стали наперебой спрашивать, как у меня дела, как я здесь живу и, пытаясь рассказать им о своей жизни, я вдруг поняла, что не могу говорить по-казахски. Хочу, стараюсь и не могу. Вместо казахских слов с моего языка слетают турецкие. Ребята спросили меня: «Апай, сыз осы жерде казакша умыттыныз ба?» И я им ответила: «Эвэт, унуттым». Это по-турецки означает: «Да, забыла»…
Этот случай произошел еще до переезда моих родных. Всю дорогу домой я ревела. Ехала в автобусе, смотрела на море, на людей, они были те же самые, а я… Мне тогда показалось, что я осталась одна на всем белом свете. Приехала и бросилась с порога звонить маме: «Мама, мама, говори со мной по-казахски! Мама!!!»
Возможно, что именно внезапно обнаружившееся и до конца не осознанное желание зацепиться за что-то свое, послужило толчком для того, что вся моя семья оказалась здесь.
В нашей семье не говорят по-казахски. Мы – русскоязычные казахи. Мне повезло, меня воспитывала бабушка, а она практически не говорила по-русски, поэтому до пяти лет я говорила только по-казахски и сейчас, хоть и мало, но говорю на родном языке без акцента. Мой младший брат вообще не знает казахского, невестка тоже. Единственный казахскоговорящий член нашей семьи – мамин муж.
Мама – молодец, за 25 лет жизни с ним она очень продвинулась, между собой они общаются только по-казахски. Раньше я все время морщила нос, когда они с мамой разговаривали. Сейчас учусь у них. Они очень интересные, когда идут на прогулку, слушают казахские песни и каким-то образом умудрились найти казахскоязычный канал. Нам есть чему учиться у старшего поколения…
Очередное озарение произошло на курсах турецкого языка прошлым летом. Мы сдавали тест и, оглашая оценки, преподаватель сказал мне: «Ты будешь хорошо говорить по-турецки тогда, когда забудешь казахский язык». Мне стало до ужаса неуютно и я снова очень остро почувствовала какое-то жгучее, щемящее душу одиночество. Я вдруг представила себе, что у меня больше нет Казахстана.
С того самого дня все происходящее стало восприниматься мной через довольно странную призму. Если раньше все достижения Турции меня радовали, то теперь я стала думать: «А мы когда так жить будем?» Кроме того, у меня появилось какое-то чувство единения с людьми, у которых, как и у меня в руках был паспорт небесно-голубого цвета. Поймала себя на этом, когда проходила паспортный контроль в аэропорту Анталии.
И еще одно событие произошло прошлым летом. В Алании проходили большие велогонки, это был турнир на приз Президента Турции. Съехались команды из многих стран, в том числе и наша. В течение двух недель перед соревнованиями спортсмены тренировались и стайки велогонщиков периодически проносились по набережной. В один из дней мы ехали с братом на машине и вдруг перед нами замаячила группа велосипедистов в формах цвета казахстанского флага. Цвета неба.
Обогнав спортсменов, мы выскочили на дорогу и стали кричать им: «Алга Казахстан!» Кто-то, проезжая мимо, махнул нам в ответ, кто-то кивнул, но группа очень быстро миновала нас и отправилась дальше. Я наблюдала за удаляющимися велосипедистами. Они становились все меньше, меньше и в какой-то момент скрылись за поворотом. Именно в этот момент я вдруг представила себе, что так и укатилась от меня на невероятной скорости моя Родина. Хотелось побежать следом и закричать: «Подождите, возьмите меня с собой!»...
Странная штука. Человек так устроен, что в большинстве случаев именно потеряв что-то, он начинает это ценить.
Я как то вдруг и очень отчетливо почувствовала себя здесь, в Турции, чужой. Отношение окружающих ко мне не изменилось. Все были, как и всегда доброжелательны, море было все таким же синим, апельсины все такими же вкусными, пальмы зелеными, а туристы – загорелыми. С тех пор я стала интересоваться казахстанскими новостями. И думать о том, что пора возвращаться домой.
А потом я съездила к в аул к отцу. Да, именно тогда, отплевываясь и отмахиваясь от набивающегося в глаза и рот, песка, я в полной мере обрела Родину и поняла значение слова патриотизм. Это очень сложно объяснить, как сложно объяснить словами нечто неосязаемое, неизмеримое, то, что нельзя потрогать и попробовать вкус.
С точки зрения теории, патриотизм – это нравственный принцип, это чувство, основным содержанием которого является любовь к Родине и готовность пожертвовать своими частными интересами во имя нее. А еще – патриотизм подразумевает гордость достижениями и культурой своей страны. Это – особое эмоциональное переживание своей принадлежности к своей стране, к своему гражданству, языку и традициями. Это – стремление защищать интересы своей Родины и своего народа.
Именно эту готовность пожертвовать своими интересами во имя Родины я и почувствовала тогда, голосуя на обочине дороги. Здесь сыграли свою роль многие факторы. И мой опыт государственной службы. И мой иммигрантский опыт. И моя эмоциональность. И осознание того, что я еще на что-то способна. Я поняла тогда, что мне рано уходить на покой. Рано почивать на лаврах. Я просто этого не смогу. Уже не смогу...
За почти 25 лет независимости мы мало что успели. В масштабах мировой истории – это очень небольшой срок. Мы – младенцы на политической карте мира. И такое же младенческое, на мой взгляд, наше сознание. Я считаю, что все происходящее сейчас – это проблемы роста.
У каждой страны, как у каждого человека, сейчас свои сложности. Кто-то разбирается с последствиями колониальных режимов, кто-то охвачен имперскими амбициями. А мы только-только пробуем на вкус собственные экскременты, как ребенок, который узнает этот мир через вкусовые рецепторы. Мы еще в бесике, в люльке, во вселенских пеленках.
Мы – избалованные предками шалунишки, которые еще не осознали всех сложностей, свалившихся на наши незрелые головы.
Ведь если задуматься, что мы сделали? Вот так, чтобы сами? Мы получили от дедов и прадедов сундук сокровищ и все что мы смогли, так это, простите, профукать все свое наследство. Как бестолковый отпрыск дворянского рода проигрывал когда-то в рулетку наследство своего почившего отца. А потом, осознав произошедшее, пускал себе пулю в лоб. От стыда.
Мне многие люди пишут сейчас. Кто-то поддерживает, кто-то ругает. Основной аргумент тех, кто ругает в том, что мне, здесь «за бугром», легко рассуждать. Я по этому поводу сильно не расстраиваюсь, я приняла решение и реализовываю его. Не хочу никого ни в чем убеждать или переубеждать. И я не разделяю мнение тех, кто выбрал винить во всем действующее руководство.
Суть моей позиции состоит в следующем – мы, как общество, не доросли до другой власти. До тех пор пока мы вместо того, чтобы хамить, сорить, ругаться матом, лезть по головам на большие и маленькие «пьедесталы», горланить вместе со всеми: «Ату его!», не начнем по-настоящему любить свою страну, ничего не изменится. Пока мы, высокомерно плюя на свою страну из Лондона или Турции, будем восклицать: «Ну чего от вас баранов ждать!», наши люди так и будут спиваться и бросаться с крыш торговых центров от отчаяния.
Когда была на Мальдивах, узнала интересный факт из истории этой республики. Оказывается, малийцы жили очень бедно и однажды им это надоело. Они понимали, что вообще-то могли бы жить лучше, если бы у них был развит туризм. Они, эти маленькие смуглые люди, сделали следующее. Каждый малиец, который был способен работать, садился в лодочку и греб на Мале для того, чтобы восстановить разрушенный в 1964 году аэропорт. Так всем миром и справились. Теперь побывать на Мальдивах одна из мечт практически каждого человека. Эту историю мне рассказал малиец Али, инструктор по водным видам спорта отеля, в котором я отдыхала. Он все время повторял: «Я, Али, я – патриот!», и был очень горд тем, что среди людей, восстанавливавших аэропорт, был и его отец.
Есть о чем задуматься, не правда ли? И прежде всего о том, на что готовы мы, мы сами? А то у нас любовь к Родине какая-то односторонняя получается. Неравный какой-то брак у нас с Родиной. Мы все время только и делаем, что требуем: «Одень, обучи, накорми, излечи!»
А сами на что способны? Сможем ли взять в руки весла и грести, потея и напрягаясь, в свое светлое будущее? Готовы ли мы, как общество, взять на себя ответственность за все, что происходит в нашей стране? Ведь если задуматься, все мы, и «бездушные чиновники» и «бедный народ» – одни и те же люди. Мы живем на одной земле, проблемы у нас одни и те же, наши дети получат в наследство от нас одну и ту же страну.
Я в прошлом чиновник, всегда об этом говорю. И каждый раз, когда ругают коллег-чиновников, я их защищаю. И они для меня не обезличенная масса алчных негодяев, среди них много истинных патриотов своей страны. Мне посчастливилось побывать по обе стороны баррикад и я понимаю обычных людей, для которых двери астанинских кабинетов закрыты. Я тоже считаю, что нельзя до бесконечности плодить бессмысленные программы. И я согласна с теми, кто винит в происходящем коррумпированность существующей системы.
Однако нужно понять и принять тот факт, что в этой системе замешаны все мы. Все мы, так или иначе, имеем к ней отношение. Никто из нас не может с чистой совестью заявить, что никогда не давал взяток, не устраивался на работу «по блату», не носит подарков учителям своих детей. Никто из нас не может похвалиться тем, что ни разу не прошел мимо случая, когда кого-то обижали. И мало кто из нас, в самом деле, повышает уровень своего гражданского самосознания. Ведь он не в выкриках с места, не в язвительных комментариях, не в навешивании ярлыков. Он – в наших действиях. Осознанных и направленных на защиту своих интересов, отстаивание своих прав, он в законотворческой инициативе, в формировании профессиональных лобби, в объединении ради общих целей. Он – в нашей гражданской позиции, в конце концов.
Вряд ли кто-то не понимает этого. Однако большинство из нас предпочитает дождаться того времени, когда первый шаг сделает кто-то другой. А мы уж потом, подтянемся, скажем свое веское слово. Так и киваем друг на друга. И ждем, когда кто-нибудь внесет нас на своих плечах в светлое будущее.
Как-то в Москве мне рассказали о том, что в далекие 70-е при МГУ существовал студенческий театр. Театр этот после нескольких успешных постановок был закрыт по политическим соображениям из-за всего одного спектакля. Спектакль был такой: на сцену выходил человек и говорил: «Что я могу сделать один?», за ним следующий выходил на сцену и говорил: «Что я могу сделать один?», затем третий, четвертый, пятый. Финальная сцена выглядела так – полно людей и все говорят: «Что я могу сделать один?»
Вот иногда думаю, много ли смогу сделать одна? И понимаю, я не одна. Есть в стране нашей, прекрасной и бескрайней люди, которые, так же как и я, любят ее. Они уже давно молча тянут свою лямку, не афишируя своего патриотизма. Молча делают свое дело из года в год. Потому что кроме них – некому.
Это и мужчина, который 20 лет бесплатно раздает молоко бедным семьям. Это и кондуктор автобуса, которая поднимает людям настроение. Это и врач, который прописывает правильные лекарства своим пациентам. Это и владелец маленького магазина, который бесплатно раздает людям хлеб. Это бизнесмены, которые запускают программы по выращиванию садов. Это чиновники, которые честно работают и, также как и мы с вами, с трудом дотягивают от получки до получки.
Нас много. Мы, по большому счету, и есть казахстанское общество. И то, что происходит сейчас, наше первое серьезное испытание на прочность. Справимся ли?
Или наш брак с Родиной так и останется неравным?