В прежние времена, когда встречались незнакомые друг другу казахи, после того, как они здоровались, старший обычно говорил, например так: «Ал, жөніңді айт» (ну, говори о своем жөн) или «жөн сұрасайық» (расспросим друг друга о жөн). Жөн – это очень многозначное слово. Его можно понимать как «традиции, обычай», «правильный, верный», «совет, наставления», «порядок», «направление действия, движения». «Жөн айту» подразумевает рассказ не только о своих делах, куда и зачем направляется человек, возможно, какая просьба у него есть к собеседнику. В первую очередь, речь идет о том, что человек должен представиться – назвать свое имя, имя отца, род, т.е. рассказать о своем происхождении – «тек».
В современном мире это может восприниматься как архаика, трайбализм со всей негативной смысловой окраской этого термина, но в традиционном обществе обычай «жөн сұрасу» выполнял сразу несколько функций.
Во-первых, это был своего рода устный «паспорт», удостоверяющий личность незнакомца. В любом уголке степи знаток казахской родословной, расспросив пришельца о его происхождении, мог обнаружить ложь самозванца, действующего с неблаговидной целью, скрывающего свое подлинное лицо (если тот, конечно, не подготовил основательно «легенду»).
В земледельческих обществах человек часто мог прожить всю свою жизнь, ни разу не удалившись от родного дома более, чем на десяток километров. Кочевники же в ходе годового цикла кочевья проезжали обычно тысячу или две километров, а также путешествовали с самыми разными целями – участие в общенациональных собраниях, сватовство, поминки, поиск потерявшегося скота и т.д. Мастера в своем деле – музыканты, поэты, борцы, ремесленники – искали новые знания, учителей, соперников, чтобы померяться с ними силами. Встретить, приютить, накормить незнакомого путника было обязанностью каждого казаха. А.Янушкевич как-то писал, что если бы мир был населен казахами, то можно было бы совершить кругосветное путешествие без припасов и денег. Но хозяева хотели знать – кого они принимают в гостях.
Во-вторых, выяснение происхождения собеседника помогало доселе незнакомым людям позиционировать друг друга в иерархии взаимоотношений, обнаружить отношения родства-свойства и т.д. Есть такой анекдот: «Немецкий (афганский и т.д.) командир дает подчиненным приказ расстреливать пленных казахов без допроса. Подчиненные удивлены, командир объясняет: «Начнешь казаха допрашивать, через пять минут он докажет, что твой родственник»». В этой шутке есть большая доля правды.
Для традиционного казаха родственники до 7 колена являются близкими родственниками, а в целом он помнит своих родичей как минимум до 10 колена. При встрече казахов из далеких мест, новые знакомые воспринимают друг друга не только как индивидов, но и как представителей рода-племени, жуза. Поэтому при расспросах действительно обнаруживались родственные отношения. Прабабушка хозяина могла оказаться из того же племени, что и путник, т.е. путник оказывался хозяину «нағашы» – родственником по матери. Или семироюродная сестра хозяина вышла замуж в тот жуз, к которому принадлежал путник, т.е. он оказывался сватом-құда. Поэтому только что познакомившиеся люди с интересом расспрашивали друг друга о новостях своих нағашы или құда.
Все это не было досужей игрой. Государственность казахов, как и многих других кочевников, имела своеобразную форму. Не было жесткого административно-территориального деления и выстроенной в соответствии с этим системы управления, судебно-полицейского и налогового аппарата, других структур, без которых немыслима жизнь оседлого государства. По существу это была гибкая самоорганизующаяся система, поддерживавшаяся в значительной степени благодаря личным взаимоотношениям, доброй воле отдельного человека.