Учителями в нашей жизни могут быть не только взрослые, умудренные опытом и обогащенные знаниями, люди. Ими могут быть, даже не могут, а являются наши дети. Конечно, если мы сами хотим увидеть в них личность, которая имеет свои мысли и, если мы даем им возможность выражать эти мысли, и не смотрим на их поступки с высоты своего полета.
Чандрик, четвертый ребенок в нашей семье. Само его рождение было для меня испытанием (когда-нибудь расскажу, наберусь смелости, и расскажу об этом). Так вот, с первых дней жизни он учил нас любви, простой и обыкновенной любви. Той, о которой говорят – беспричинная любовь. Я на эти его проявления любви, смотрела снисходительно – ребенок, что он понимает в жизни. Но, как оказалось, ребенок понимает в жизни больше, чем его мать, прожившая большую половину отмеренного ей отрезка жизни. Отличительной чертой Чандрика было огромное желание обниматься со всеми, кого он видит. Не имело значения для него, знает он этого человека или нет, взрослый он или маленький. Наверно, с тех пор я и научилась обнимать просто так. И он всегда и всем говорил: «Я вас люблю».
Однажды, мы шли с ним по поселку. Недалеко от нашего дома сидела на ступеньках женщина, которая горько плакала. Мне было искренне жаль ее, хотя я и не знала причин ее слез. Но я только в душе и в мыслях своих говорила ей: «Не плачь». А подойти стеснялась, вдруг, она не поймет меня и скажет, чтобы я не совала свой нос, куда не следует. А вот Чандрику не известны были все приемы взрослой жизни, и он поступил в соответствии со своей философией. Подбежал к ней, обнял ее крепко, начал вытирать ей слезы своими маленькими ручками и, заглядывая ей в лицо, приговаривать: «Не плачьте. Я вас люблю очень сильно. У вас все будет хорошо». Что произошло с ней, представляете? Верно. Она не перестала плакать, но это уже были другие слезы. Слезы трогательной благодарности к тому, кто подарил ей кусочек своего сердца. Они потом еще долго сидели, обнявшись и о чем-то разговаривая.
Но одним из самых ярких впечатлений и, конечно, уроков жизни, было незначительное для мира, но значимое, по сути, для меня, событие.
Чандрику на тот момент было около трех лет. Мы возвращались с ним из города. Жили мы в то время в поселке «Мерей», что недалеко от Алма-Аты. Сели в переполненную маршрутку на Алтын-орде. В конце маршрутки было место, куда мы с ним и уселись. Рядом с нами сел мужчина, в очень хорошем состоянии опьянения. С самого начала пути он с кем-то ругался, спорил. Так как он говорил на казахском языке, я не все понимала. Но его агрессивность так и разносилась по всей маршрутке. Пассажиры смотрели на него с нескрываемым отвращением, потому что при каждом открытии рта у него шел отвратительный запах перегара. Он ругался и матерился, в ответ его ругали и материли. И чем больше его ругали, тем громче кричал он в ответ. Успокоить было невозможно. Кто-то сказал водителю: «Остановите маршрут и выкиньте его». На что последовал очередной всплеск негативно-неформальной лексики со стороны мужчины, виновника беспокойств. И в этот момент я наблюдаю боковым зрением такую картину. Чандрик, освободив свои ручки из моих объятий, поворачивается к мужчине, начинает гладить его по ноге. Мужчина встрепенулся, посмотрел на сына. А сынок и говорит ему:
- Дядя, не ругайтесь. Я вас так сильно люблю, вы такой хороший. Вы же совсем не злой. Можно я вас обниму?
И начинает прижиматься к дяде. А дядя, в момент, протрезвевший и обалдевший от такого поворота, протягивает к нему свои объятия. И так, обнявшись, они ехали всю дорогу. И в маршрутке стало очень тихо. Уже никто не ругался и не матерился.
Когда пришло время выходить из маршрутки, мужчина вышел с нами, все также прижимая к себе Чандрика.
- Вы знаете, мне никто и никогда не говорил, что любит меня. Просто так, ни за что. А ваш сын сказал, совершенно не зная меня. И мне сейчас очень стыдно за свое поведение. Я ведь и правда, не злой и совсем не плохой.
В глазах у него стояли слезы. А про себя я скажу так – очередной раз дано было мне увидеть, и, может быть, понять, что главное в жизни – любовь к окружающему миру.