Воскресни, седовласый исполин.
Певец степей казахских и долин,
И пусть увидят нынешние люди
Твое лицо и свет твоих седин.
И сколько современников твоих,
Несчастных соплеменников родных
Твоей «Сары Аркою» упивалось,
Грозою проникал ты в души их.
Так начинается поэма Хамита Ергалиева, посвященная великому композитору казахского народа Курмангазы.
Дата рождения композитора до сих пор вызывает споры среди ученых. Сначала утверждали, что даты его рождения - 1806 - 1879гг., после 1818 - 1889гг., а на могиле написано 1823 - 1896гг.
В 1952 году композитор, музыковед Ахмет Жубанов и поэт Хамит Ергалиев едут в село Зеленга, Астраханской области, чтобы собрать информацию о Курмангазы. Там они встречаются с внуком Курмангазы Кубашем, который, собственно, и установил первую плиту над могилой Курмангазы. Как оказалось, плиту изготавливал Астраханский татарин, который ошибся в написании даты и вместо 1889 написал 1879. Цифры были арабские. Дело в том, что цифры 7 и 8 в арабском языке очень похожи, и их легко перепутать. Камень это не бумага, исправлять было поздно и мастер сказал Кубашу: "Не все ли равно умершему человеку?". На том и решили. С тех пор и пошла путаница.
В 1953 году в Академию Наук Казахской ССР приходит письмо за подписью нескольких человек, которые присутствовали при погребении Курмангазы. В письме они написали, что Курмангазы Сагырбайулы родился в 1818 году и умер в середине 1899 года. Они утверждали, что знали сына Курмангазы Кази и внука Кубаша, описывали характер Курмангазы, его манеру одеваться и рассказывали, что в свои 80 он был сильным человеком и мог поднять гирю весом в 10 пудов.
Однако, в 1998 году, Экспертная комиссия Института литературы и искусства им.Ауэзова при Академии наук окончательно установила, что Курмангазы родился в 1823 году, а умер в 1896г. Такие даты и высечены на его могиле на сегодняшний день.
Курмангазы родился в Бокеевской орде, Астраханской губернии, (нынешнее село Жидели, район Жанакала, Западно-Казахстанской области). Он представитель младшего жуза, рода он еки ата Байулы. Его отец Сагырбай был обычным бедняком, поэтому он не поощрял увлечения Курмана игрой на домбре. В этом вопросе мальчика поддерживала мать Алка. Когда ему стукнуло 6 лет, нужда вынудила семью отдать мальчика пасти овец. В детстве он с увлечением слушал заезжих кюйши, среди которых особенно выделялся кюйши Узак. Когда Курмангазы исполнилось 18 лет он покинул родной аул и начал кочевую жизнь кюйши. Он участвовал в состязаниях наравне с самим Узаком. Он стал очевидцем народного восстания казахов против царского колониализма под предводительством Исатай Тайманулы и Махамбета Отемисулы, один из его первых кюев «Кишкентай» был посвящен именно этому событию. За постоянную критику властей, он ложно был обвинен в конокрадстве и не раз сидел в тюрьмах Орала и Оренбурга. В 1880г. он поселился в Астраханской области, где собирал вокруг себя учеников и передавал свое мастерство.
Его творчество пропитано чаяниями народа о свободе и независимости, такие патриотичные произведения как «Сары Арка», «Алатау», «Адай», «Кісен ашқан» и другие кюи по праву считаются золотым фондом казахского народного творчества.
Особенно хотелось бы остановиться на кюй «Қайран шешем», своебразная ода матери Курмангазы, Алке. Мать Алқа сыграла важную роль в жизни Курмангазы.
Академик Ахмет Жубанов писал об этом кюй: «Кюй «Кайран шешем» начинается мотивом глубокого раздумья, будто слышится голос человека, тоскующего по свободе. Затем, в свойственной ему волевой манере, Курмангазы внезапно меняет характер музыки – как будто прорвались темные тучи и засияло горячее солнце. Темп кюя ускоряется, движение становится стремительным и беспокойным. Может быть, это картина предполагаемого побега. Нет сомнения, что в кюе «Кайран шешем» Курмангазы стремился создать образ мужественной, стойкой в несчастьях женщины – Алки. Тяжелые раздумья пленника, тоскующего по воле, и светлая надежда на свободу, и уверенность в своих силах – вот внутренняя идея, заложенная в кюе «Кайран шешем»
Кюй "Кайран шешем" (О, моя мать) Курмангазы сочинил в тюрьме, куда его очередной раз закрыли по ложному обвинению в конокрадстве. Его мать Алка пришла к нему в тюрьму, Курмангазы невольно заплакал перед ней. Горько стало ему, что не оправдал материнских надежд и снова сидит под стражей. На что мать его сказала «Мен ұл таптым деп жүрсем, жаман, жасық туған екенмін ғой. Кімнің алдында көзіңнің жасын шығарып тұрсың?» (Я думала я родила мужчину, а оказалось родила слабака? Перед кем ты плачешь?) и дала ему пощечину. Вспоминая все это, он сочинил этот кюй, который по праву может считаться настоящей одой матери.
Могучий нар! Твой замутился взор!
Ты горестно рыдаешь? О, позор!
Нет, мать все это вытерпеть не в силах.
Нет, не могу поверить в это. Вздор!
Да как смогу я это перенесть!
О, что произошло с тобой - бог весть!
Не может быть, что ты сегодня плачешь,-
Ты чтил когда-то как молитву, честь.
Все снова надо начинать Алке:
Кто был герой - тот в страхе и тоске.
И, размахнувшись, мать-старуха звонко
Дала шлепок Курману по щеке.
-Напрасно я пришла к тебе, герой!
Ты стал слезливым в камере сырой.
Умру - тогда отдам все слезы богу!
Где мужество твое? Бессилье скрой!
Как пленник в битве сшибленный с седла!
Что плачешь ты? Плохи мои дела!
Я, видно, зря калжу когда-то ела:
Я слабого мужчину родила!
Калжой называли горячую пищу из свежего мяса, которую готовили для роженицы.
Из воспоминаний одного домбриста оркестра «Курмангазы» . «В дни культуры Казахстана в Германии, после того как оркестр исполнил произведения Курмангазы, к нам подошел немецкий композитор, он был под впечатлением от услышанного и спросил: «Я бы хотел встретиться с автором этих произведений, если это возможно». Какого же было его удивление, когда он услышал в ответ: «Ах, что вы, автор произведений умер еще в девятнадцатом веке»».
Он ушел, чтоб песней повториться в наших сердцах, в памяти потомков.